– Ты не имеешь права! Я не твоя вещь! Не все можно купить и продать, Солодов! Ты что? Меня изнасиловать прямо здесь, на стоянке решил? Мерзавец!
– Я просто пристегиваю ремень безопасности, – хрипло дышит мерзавец прямо мне в губы.
– Но ход твоих мыслей… Хм… Очень неплох! Мне нравится твой напор!
Он нагло. По-собственнически. Опускает руку туда, где так часто и дико колотится сердце.
Зелень глаз вспыхивает самым настоящим пламенем.
А там…
Там такое желание, которого я даже в номере у него не помню!
Черт!
Сжимаю кулаки и почему-то судорожно, до боли, свожу ноги вместе.
Внутри как-то рефлекторно все начинает печь! Как будто тело решило тоже подбросить мне воспоминания ощущений, вместе с памятью! И почему я вспомнила все так не вовремя?
Даже стону, закусив губу.
Черт!
Я же такое вытворяла…
Извивалась под ним, и… Царапала его спину в кровь… И шею, которую сама обхватывала жадными руками. И губу, кажется, тоже ему прикусила. Совсем не отбиваясь, а в порыве каких-то совершенно неконтролируемых мной чувств…
Даже сейчас судорога проходит по всему телу, когда он так близко! А тогда… Ох… Глаза туманятся… Он что-то со мной сделал. Раскрыл такой фейерверк ощущений в моем собственном теле, о котором я и не подозревала! Или этому виной та дрянь, которую мне подмешали прежде, чем я отправилась в его номер?
Но сейчас что-то внутри меня будто разлетается на осколки! Внутри проносится безумный, жгучий жар!
И…
О чем это мы вообще?
Ремень безопасности, да. И… Его наглое заявление!
– Я сама вполне способна пристегнуться, Евгений, прости, не знаю, как тебя по отчеству!
– Геннадьевич, – нагло подсказывают мне порочные губы, расплываясь прямо на моих. – Можешь так называть меня в постели, крошка. Евгений Геннадьевич. Если тебя это так заводит! В этом даже что-то есть!
– Отпусти меня!
Вжимаюсь в сидение. Пытаюсь взмахнуть кулаком. Попасть по спине. Но только машу рукой по воздуху.
– Ты любишь так? Жестко? Хм… Вообще, обычно меня такое не заводит. Но… Хотя странный вообще расклад. Если госпожа ты, то я тебя называть по отчеству должен, разве нет?
Хмыкает. Нагло ухмыляется. Тянет ближе. Прикусывает мою губу.
Обхватывает крепкой рукой затылок, не давая отстраниться.
– Перестань! Прекрати!
Шиплю в его наглые губы.
Честное слово. Глаза готова выцарапать!
– У нас все так страстно получается сегодня. Похоже, мы и правда. Не успеем доехать ни до квартиры, ни до ближайшей гостиницы! Я голодный по тебе, конфетка. А ты дразнишь. Распаляешь. Хочешь прямо здесь?
– Да ничего я не хочу! Кроме того, чтобы ты оставил меня в покое! С чего ты вообще взял, что имеешь какое-то право? Вламываться ко мне домой? Заявлять на меня какие-то права? И вот теперь… Я! Я распоряжаюсь своей жизнью! Понимаешь? И я хочу, чтобы тебя в ней не было!
– Даже так?
Его глаза сверкают лезвием ножа.
Пламя застывает в лед, от которого можно только поежиться.
В миг передо мной оказывается не мужчина, пылающий страстью, а бизнесмен.
Властный. Холодный. Ледяной, как тысяча айсбергов!
Тот, кто привык подавлять. И не приемлет отказов.
– Плохо ты своей жизнью распоряжаешься, сладкая, – холодно чеканит мне в губы.
Только теперь от него обжигает холодом. Властной аурой. Подавляющим приказом.
– Теперь распоряжаться буду я!
– Что??? Да кто тебе дал такое право, м? Я не соглашалась ни на какие твои предложения, и поэтому…
– Не хочешь, значит, ничего между нами не будет. Но! Ты беременна, Татьяна. Срок подходит, я уточнял. Есть вариант, что это мой ребенок. Поэтому. Я сейчас забираю тебя к себе. На квартиру. Поживешь там до того времени, пока можно будет сделать ДНК-тест. А дальше по результатам. Если ребенок не от меня, отправляешься на все четыре стороны. А если мой, живешь в моем доме. Пока не родишь. Ребенок остается у меня, а дальше ты свободна. Документы все оформим. Отказ от материнских прав. И больше наши дороги с тобой не пересекаются. Распоряжайся своей жизнью и дальше. Сколько и как тебе угодно!