Но раньше я не оставалась один на один против всего мира.

Плевать. Я все равно выскажу все, что думаю, об этом их высокомерии и дискриминации! Может, Харт лишний раз задумается, что не стоит со мной связываться — проблем не оберется.

С прямой спиной и поднятой головой я прошла в кафетерий, чтобы испробовать на прочность свои «доспехи». «Доспехи», кстати сказать, кроме внутренней уверенности, отражались и на внешнем виде — узкое черное платье в обтяжку, широкий деловой ворот, белая блузка с длинным рукавом и лодочки на шпильках. Я редко прибегала к «костюму женщины», но сегодня был тот самый день, когда нужно было обозначить себя на женской территории всеми лапами.

Когда шла с кофе обратно, мне, наконец, позвонила Вилма.

— Ну и творишь ты! — послышалось возмущенное в трубке. — Донна! Я же просила ничего не делать!

— И пойти в лапы к Харту, — я сбилась с шага, так ощутимо что-то дернуло внутри. — Вы прекрасно знаете, что никто потом меня уже не вытащит из них.

— Был шанс. Небольшой. А теперь ты его уничтожила.

— Вы будете меня защищать? — остановилась я напротив лифта, бросив взгляд на настенные часы в холле.

— Конечно. Хоть теперь это и бесполезно.

— Зачем вы мне это говорите?! — возмутилась я. — Вы — которая на собственной шкуре знает, что такое находиться в неравном союзе?!

— Именно в этом союзе я научилась ждать, Донна. Рассчитывать и выжидать, а не кидаться ради того лишь, чтобы раззадорить зверя еще больше. Харт не позволит себя дергать за усы — с ним можно было сделать только один удар и наверняка. Ты проиграла, потому что сделала глупый никчемный выпад. Ну, мяукнешь ты один раз во всеуслышание, что жизнь несправедлива. Завтра о тебе уже не вспомнят, а ты будешь стоять на коленях перед прокурором и выполнять все его приказы!

— Знаете, Вилма, я думаю, что более не нуждаюсь в ваших услугах! — задохнулась я гневом.

— Нуждаешься. Еще как. Потому что проигрывать тоже нужно уметь. Я буду вовремя, — и она отбила звонок.

А я едва не разлила кофе, стиснув стаканчик в руках. Ну конечно, ей, может, и не привыкать использовать свое тело в стратегическом планировании. А мне тяжело принять такой «первый раз» как должное!

Нет, я не хранила себя для кого-то особенного. Хотя… а почему нет?

Участь породистых, но не нашедших пару, не хуже тех, кто ее нашел — можно выбрать самому. Таких пар тоже немало. А когда в них появляются дети, уже можно вообще ничего не опасаться — даже внезапная истинная не вырвет мужчину из такой семьи.

Вилме не повезло — у нее не было детей.

Пока большинство не нашедших себе пару пускалось во все тяжкие, я предпочитала работать. Меня ничего хорошего не ждало даже в таком союзе — детей, как мне сказали, у меня быть не может, как и у всех, не умеющих оборачиваться. А самоутверждаться каждую ночь в новых лапах и искать утешение в чьей-то похоти меня никогда не тянуло. Это теперь стало понятно, что лучше бы я пустилась в эти тяжкие… Может, не было бы так больно. И физически и душевно.

Вернувшись в офис, я просмотрела число заинтересовавшихся моим заявлением — негусто. В основном, это оказались общества по защите прав женщин. Ни один центральный канал не собирался меня поддерживать. Так что даже мяукнуть громко не выйдет. Конечно, новость вышла бы с лейтмотивом удивления моей наглостью, но хотя бы была огласка…

…На суд я ехала раздавленная. Спина все норовила согнуться, когда я пыталась сидеть ровно в такси. А вот на ступеньках суда ждал сюрприз — меня поджидали журналисты.

— Донна, — налетели, стоило выйти из такси, — вы правда считаете, что требования прокурора незаконны?