Внезапно чувствую, как меня по волосам гладит детская ладошка. И шепчет.

— Il sole sorgerà... Il sole sorgerà...**

*Serpente — змея (итал.)
**Солнце взойдет

15. Глава 8

Милана

Стою перед дверью в спальню Феликса.

Стучать, не стучать? Не могу решиться.

Мне уже добрые люди все рассказали. И как Элька загнал Луиджи на люстру. И как весь персонал от страха полез на стены. Все испугались игрушечную змею.

Один Феликс не испугался.

Мой пират любимый.

Он и в Сомали их не боялся. Мне даже жаль, что я этого не видела.

Когда Анджело подарил змею Раэлю, я сама первое время вздрагивала, видя как мой сын с ней носится. Или когда находила в его вещах. Потом привыкла.

Что делать, если сейчас детям нравятся такие игрушки?

Но потом Феликс унес сына, и я не знаю, могу ли теперь просто так войти в его спальню?

Сегодня выходной. Мартита сказала, синьор был очень недовольный и сердитый, что ему не дали выспаться. Но как будто это касалось люстры, и вздрючил он Луиджи. А Рафаэля просто забрал с собой.

Ладно, будь что будет.

Собираюсь с духом и стучу. Легонько.

Прислушиваюсь — тишина. Снова стучу. Тот же результат.

Приоткрываю дверь, просовываю голову в проем. Слышу ровное глубокое дыхание и детское сопение. Боже неужели...

Стараясь ступать неслышно, вхожу внутрь и закрываю за собой дверь. Прохожу дальше в спальню и замираю, потрясенная представшей картиной.

На огромной кровати лежит Феликс в одних штанах и босиком. Лежит на животе, одной рукой подбив подушку. Рядом на подушке голова к голове лежит наш сын. Точно так же подмяв под себя подушку с другой стороны.

Прямо в сандаликах на чистой шелковой постели...

Они оба спят. Змея валяется тут же между ними на простыне.

Второй рукой Феликс держит ножку Раэля. Чтобы не сбежал и снова не начал пугать персонал змейкой? Но внутренний голос подсказывает — нет, не поэтому.

Феликсу тоже жаль маленькое слабое сердечко. Он не хочет, чтобы Рафаэль его перегружал.

Поэтому Кайен. Поэтому он все время берет малыша на руки. Поднимает и держит, пока тот бежит в воздухе...

Я тоже так делаю, только я знаю, что Раэль мой сын, а Феликс?

В груди щемит и печет. Разве можно так относится к абсолютно чужому ребенку?

Он догадывается. Точно догадывается.

Почему тогда молчит?

Или просто чувствует. Бывает же такое? Зов крови или как там...

А может все проще, и Феликс в Рафаэле видит себя?

Сына горничной...

Не знаю, что делать. Глупо так стоять и пялиться на спящего Феликса. Но и оторваться нет сил. У него такие сильные руки, широкая мускулистая спина. И Раэлька рядом с ним кажется совсем маленьким.

Они так похожи, когда спят. И когда не спят, тоже похожи.

Просто у Феликса короткая стрижка, а у Раэльки непослушные вихры торчат во все стороны. Остальные волосы вьются, и мне жаль их состригать. А сейчас еще и опасно. Так еще больше станет заметно сходство с доном Ди Стефано.

Но как же трогательно они смотрятся вдвоем...

Непроизвольно протягиваю руку, чтобы поправить малышу футболку, и моя рука попадает в крепкий захват.

— Где ты так долго ходишь?

Миг, и я оказываюсь опрокинутой на кровать и прижатой спиной к твердому матрасу. Феликс не любит мягкие, я помню. А я наоборот люблю...

— Что это за песня про лучик? — нависает надо мной голый торс, и я зажмуриваюсь, чтобы не видеть, как выразительно двигается кадык на крепкой загорелой шее. — На меня смотри!

Феликс говорит тихо, но ощущения такие, будто каждое слово взрывается в моей голове.

Открываю глаза. Он смотрит в самую глубину, и этот взгляд не предвещает ничего хорошего.

— Ка-какая песня? — переспрашиваю шепотом и облизываю пересохшие губы.