— Мама? — вопросительно пискнул Миша, стоящий босиком на заледенелом бетоне в одной лишь безразмерной футболке.

«Убью гада!» — мысленно пообещала я себе. Ну как можно было в таком виде ребенка выгнать из квартиры? Даже в качестве наказания!

— Давай быстрее на кухню! — шепнула я ребенку.

Тот опасливо покосился на кровать, но спорить не стал и проворно юркнул мимо. Вот только на выходе поскользнулся мокрыми после снега пятками и, проскользив, врезался в косяк, отчего дверь громко хлопнула.

Я с упавшим сердцем смотрела, как Василий сел на кровати, пустым взглядом смотря перед собой.

— Какого лешего ты его выпустила? — набычившись, спросил он. — Щас сама на балкон отправишься. Опять мне детей воспитывать не даешь, а потом пилить будешь, что я плохой отец?!

Я жестом показала Мише, чтобы уходил, но мальчик не двинулся с места, готовый защищать мать до последнего. Я облизала пересохшие губы. У меня никогда даже племянников не было, и я никогда не испытывала к детям привязанности, не знала как с ними общаться, о чем разговаривать. Но к этим двоим, кажется, прониклась с первого взгляда.

Василий в два раза выше меня и в два раза шире. И реши он действительно привести свои угрозы в действие, противопоставить мне ему было бы нечего. Поэтому спорить я не решилась:

— Да это соседка все! — выпалила на одном дыхании. — Под окном идет, пальцем тычет, по телефону с кем-то треплется. Позвонит еще участковому, не дай Бог. Пусть лучше Мишка в кухне пол подметает. Все польза от него. Мне ж наклоняться запретили, чтоб выкидыш не случился.

Снова сыну махнула рукой, чтобы не стоял в проходе, и на этот раз он все же послушался.

Мужчина, видя, что никто не оспаривает его главенство, смачно зевнул и повалился обратно на кровать:

— Смотри у меня… — сонно погрозил он и почти мгновенно уснул.

Снова услышав противный протяжных храп, я облегченно вздохнула. Балкон до конца закрывать не стала. Если боров и простудится — так ему и надо, но зато хоть комната проветриться, не так вонять будет.

Затем направилась к детям на кухню. Все-таки неожиданная беременность — неплохой способ шантажа. Вряд ли Василий хорошо вчитывался в договор, который я заключала. Разве что в пункты о выплатах. А так, уверена, он даже близость между супругами на девять месяцев запрещает, чтобы не дай Бог малышу не навредить. Это все действительно здорово улучшало мое положение.

В кухне, тем временем, уже приготовился омлет. В воздухе витал сладковатый запах, заставлявший глотать слюни. Хлеб в доме обнаружился только старый, уже засохший, так что пришлось и его чуть смочить в молоке и обжарить на сковородке. Уже через пять минут я разложила все по тарелочкам, поставила перед детьми, одну порцию сделала себе.

Какие у них были горящие глаза! То ли в этом доме кормили их в принципе не часто, то ли еще что…

— Мамочка, — тихо-тихо попросила Маша, — а давай каждый день так обедать… ну… вместе?

— Конечно, солнышко мое, — искренне улыбнулась я ребенку, а сама мысленно отвесила подзатыльник «сбежавшей» Люсе. Похоже, вниманием детей она сама баловала нечасто.

Малыши умяли порцию простого омлета вместе с зажаренным хлебом минут за… да, кажется, и минуты не прошло. Я едва успела пару ложек съесть, как их тарелки опустели. Ну вот. А я так надеялась их за едой аккуратно выспросить, ходят ли они в садик, с кем общаются из родственников и какова вообще обстановка вокруг.

Я думала, что, поев, дети сразу выскочат из-за стола, побегут играться или запросят включить им мультики, как вдруг брат с сестрой переглянулись. Очень серьезно так, по-взрослому. Маша кивнула — мол, говори ты.