Ершовы отошли и встали метрах в десяти от безликого. Солак протянул руку, и по защитному щиту искры побежали всё быстрее и быстрее, а потом первый слой лопнул с едва слышным хлопком. Дальше слои падали, словно сработал принцип домино – один за другим. Наконец, последний слой исчез, и на этот раз Ершовы действительно почувствовали откат. Сильнейший порыв ветра сбил с ног Родиона. Кирилл успел схватить сына за ремень, не давая ему упасть. Когда ветер стих, Солак повернулся к стражам.

– Вы можете зайти в сад. К дому пока не приближайтесь. Мне необходимо открыть проход для людей, – сказал безликий равнодушно и первым шагнул на территорию теперь уже бывшей тюрьмы.

– Как ты думаешь, что он делает? – спросил Родион отца и подошёл к развесистой яблоне. Протянув руку, сорвал тяжёлое, красное яблоко.

– Убирает все следы пространственной магии, – Кирилл посмотрел на яблоко нахмурившись. – Я бы на твоём месте поостерёгся его есть. Кто знает, что непримиримые делали, чтобы заставить его созреть под землёй.

– Я его не собираюсь есть, – пожал плечами Родион и сунул яблоко в сумку. – Хочу исследовать это яблочко. Если оно неядовитое и съедобное, то можно попробовать вычислить те конструкты, что заставили дерево расти, а яблоко созреть. Это может быть полезно для сельского хозяйства, не находишь?

– Перед Костей пытаешься выслужиться? – усмехнулся Кирилл.

– Можно совместить приятное с полезным: и удовлетворить любопытство, и порадовать своего императора. Не понимаю, почему вы полноценно общего языка найти никак не можете, – пожал плечами Родион.

– Ну, скажем так, тебя Костя не выкидывал из склепа, отвлекая внимание мерзкой твари от себя. На тебя не ставили поводок, не везли к чёрту на кулички ухаживать за лошадкой, и не делали Стражем чуть ли не насильно, – проворчал Кирилл.

– Можно подумать, ты сейчас чем-то недоволен, – Родион хохотнул.

– Доволен, – Кирилл кивнул. – У меня прекрасная работа, замечательная семья, и даже клан, не зависящий от Совета. И только это примиряет меня с той несправедливостью, – добавил он пафосно. – Пошли. Видишь, Солак граблями своими машет, приглашает нас следовать за собой.

Они зашли в огромный дом и остановились посреди пустого холла. На полу была словно выжжена пентаграмма. На одном из лучей лежала изящная женская фигурка, а вокруг неё расползалось кровавое пятно.

– Как неаккуратно, – покачал головой Солак, подходя к телу женщины и внимательно рассматривая её.

– То есть, тебя не задело то, что Кай убил одну из ваших? – Кирилл подошёл поближе, но старался не наступать на лучи пентаграммы. – Тебе больше не нравится, что Кай всё сделал так неаккуратно?

– Я сейчас не про Кая говорил, – Солак поднялся и посмотрел на Ершовых. – Давайте покончим с этим. Когда я уйду, можете хоть жить сюда переехать, нам уже будет всё равно.

– А ты не хочешь убрать тело? – спросил Родион. Он не мог отвести взгляда с тёмно-русых волос, кончики которых тяжелели на глазах от пропитавшей их крови. Зелёные глаза красавицы смотрели куда-то мимо него, а их блеск заменяла смертельная пелена. Прав был Костя, абсолютно бессмертных существ не существует. И сейчас Родион видел весьма наглядное подтверждение данного утверждения.

– Нет, – Солак покачал головой и встал в центр пентаграммы. – Кровь Тэи открыла путь, она же его закроет. Если ты, конечно, своего отца не хочешь в жертву принести. Я был бы не против, но он будет сопротивляться и отнимет у нас время.

– Осторожно, Солак, у тебя, кажется, чувство юмора начало появляться. – Перебил его Кирилл. – Не заставляй меня плохо о тебе думать.