Странная забота! И эти намеки на некую выгоду, непонятную опасность… Девушка искоса разглядывала Гвена Лабриана, пытаясь отыскать в его лице, движениях, мимике признаки сумасшествия — они бы все объяснили. У ректора хватало поводов повредиться разумом, Британи сама чудом сохранила рассудок после Черной башни.

— А что будет, если я откажусь? Это возможно? — осторожно поинтересовалась девушка.

Она вляпалась в очередную темную историю, но пока не понимала, в какую именно.

— Безусловно, — кивнул собеседник и оперся руками о подоконник, став в профиль к Британи. — Я вас не исключу, даже, — смешок, — не отдам Алану Блеккоту. Просто не хочу, чтобы вас убили.

Сердце пропустило удар. Комната перед глазами поплыла. Бри покачнулась. Из-под нее словно выбили кресло. Обеими руками вцепившись в сиденье, она едва слышно повторила:

— Убили?

— Именно, — мрачно подтвердил Гвен. — Статус моей жены, рождение ребенка свело бы на нет очень давнюю историю. Сразу оговорюсь, я никогда не желал вам зла, но я не смогу защитить вас как студентку академии, только как свою жену.

— Хм! — только и смогла выдавить Бри.

Потом, уже собравшись с мыслями, она смогла задать пару здравых вопросов.

— А почему нельзя выйти за Кевина Ташира, раз уж мне категорически необходимо стать чьей-то женой? Не сочтите за оскорбление, но у нас с ним гораздо больше общего. Хотя бы возраст. Вдобавок Кевин — лучший ученик академии, а его отец — и вовсе один из самых уважаемых темных магов королевства.

Ректор провел кончиком ногтя по стеклу. Оно издало характерный противный скрип. Следовало бы повернуться к Британи лицом, но так проще говорить. Со стороны казалось, будто предложение руки и сердца далось ему легко, только один Гвен знал, что стояло за этим решением и какую цену ему придется заплатить в дальнейшем.

— Вы можете выйти замуж за кого угодно, — мертвенным голосом ответил он, — или не выходить вовсе. Его это не остановит. Он уничтожит даже барона Ташира, если пожелает. Единственный человек, который способен ему помешать, — я. И единственный аргумент, который опять же способен унять его ненависть, — смешение нашей крови. Во всяком случае, я надеюсь на это.

Казалось, огонь в камине погас, студеный воздух проник в кабинет сквозь стены, покрыл кожу изморозью.

Кто мог желать Британи зла, жаждать ее смерти? Напрашивался всего один ответ, и девушка спросила напрямую:

— Ваш брат вернулся?

Ректор покачал головой и, сгорбившись, уставился в окно. Его поведение окончательно перестало нравиться. Гвен обещал откровенность, но утаивал абсолютно все детали.

— Каковы условия моего замужества? Что я должна сделать, чтобы получить свободу, обеспечить свою безопасность?

Возможно, это прольет свет, позволит разобраться в головоломке.

— Я уже озвучил единственное условие. — Ректор продолжал гипнотизировать покрытое морозным узором стекло. — Ребенок. Неважно, мальчик или девочка, главное, от меня. Обещаю не прикасаться к вам сразу после зачатия, если по какой-то причине вам не захочется. Раздельные спальни для меня не проблема. Мы даже можем жить в разных домах.

На лбу Бри залегла глубокая поперечная морщинка. Она пыталась найти иное объяснение, но снова и снова утыкалась в разговор двух братьев, документы, которые нашел Кевин.

— Кто вы? — Голос ее звучал хрипло, но полнился решимостью. — Кто ваши предки, мастер Лабриан?

— Гораздо важнее, кто ваши, госпожа Орув, — горько усмехнулся ректор и обернулся к ней. — Шампанское нам явно не понадобится. Но мое предложение всегда в силе. Если надумаете, просто скажите.