Взять, например, красавицу Инаэль, у которой при моем появлении всякий раз начинался нервный тик.

На следующее после визита в хранилище утро кураторша предприняла очередную попытку потолковать со мной по душам. Не успели мы с Фабиолой переступить порог лаборатории, в которой должен был состояться урок зельеварения, как магичка тут же бросилась ко мне. Бедняжка так спешила, что чуть не споткнулась и не навернулась с кафедры, вызвав одобряющие улыбки на лицах учеников.

– Нам нужно поговорить! – достигнув цели, то бишь меня, запыхтела раскрасневшаяся альвесса.

Дарх! А ведь утро так хорошо начиналось…

Хотела честно сказать, что день для душещипательных разговоров она выбрала неудачный, но мне даже этого делать не пришлось. В лабораторию так кстати заглянул Кайн, и в кои‑то веки я обрадовалась его появлению. Господин куратор не стал размениваться на приветствия. Просто схватил Инаэль под локоток и «нежно» отволок к кафедре. Там они принялись шушукаться, а потом и вовсе вышли из лаборатории. Вот было бы здорово, если бы они оба куда‑нибудь провалились. Желательно навсегда.

По всем признакам, букетно‑конфетная стадия у голубков закончилась и сейчас вот‑вот грянет буря. Что ж, закономерный финал. С такими вздорными характерами, как у этих магов, я и ломаного солара не поставила бы на продолжительность их отношений.

Подумала так и велела себе впредь не забивать голову чужими проблемами. Пора сосредоточиться на своих, а именно на учебе.

Вскоре Инаэль вернулась и принялась запинающимся голосом читать лекцию о видах лечебных трав и кореньев. Я прилежно конспектировала все, что говорила надутая, как бурундук, альвесса, боясь упустить даже крупицу информации.

Что касается самого метаморфа, то он, хвала Диаре, от меня наконец‑то отстал. В коридорах не вылавливал и о вендетте, кажется, больше не помышлял. И даже на своих уроках по телепортации и телекинезу не докапывался. Делал вид, что меня в классе нет и он знать не знает о девушке по имени Рамина.

Что ж, так даже лучше. Он меня не замечает, я – его. Устроим обоюдное игнорирование.

Последним в списке раздражителей числился Айвэ. Качок‑принц не оставлял надежды пообщаться со мной наедине. Я всякий раз отнекивалась, прикрываясь делами, и убегала прочь. Поначалу прокатывало.

Но, видимо, терпение не входило в список добродетелей его высочества. В один далеко не прекрасный день он просто схватил меня в охапку на глазах у честной публики и уволок в первый попавшийся зал. Велев находящимся там адептам испариться, впечатал меня в холодную стенку и пригрозил, что пока не поговорим, я шага отсюда не сделаю.

– Ну говори, – смиренно процедила я. Ведь не отлипнет же, банный лист.

– Хочу, чтобы мы начали все сначала, – поставили меня перед фактом.

Причем сказано это было не как просьба, а как приказ. Жестко и безапелляционно. Фиг поспоришь.

Я еще сильнее прижалась к стенке, дабы увеличить разделяющее нас расстояние. «Ухажер» сразу разгадал мой маневр и гаденько так усмехнулся. А в следующее мгновение его рука по‑хозяйски обхватила меня за талию. Разделяющего расстояния не осталось.

– А знаешь, чего я хочу? – прошипела я в самодовольную рожу. – Хочу, чтобы мы со всем этим закончили! Прямо сейчас! Ты ведь теперь властелин той смазливой шатенки? Вот и царствуй над ней в свое удовольствие! А меня оставь в покое!

– Дельфина в прошлом! – не растерялся Айвэ. Пальцами сдавил мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Светло‑голубые, похожие на колючие льдинки. Я нервно сглотнула. – С ней было скучно и уныло. Мне не хватало твоего огня и страсти, малыш.