- Жди банный день. В душе проревешься, чтобы никто не видел. Мотай на ус, на зоне даже покупают себе помывку, чтобы прореветься…

Утром я была разбита и морально и физически. Меня снова вызвали на дорос. Тарасюк сыпал угрозами и пытался подсунуть на подпись бумаги. В телефонном звонке с ухмылкой отказал.

- Ты у меня сядешь, - упиваясь своей властью и вседозволенностью, припечатал он на прощание. – Сядешь в любом случае. Ты – никто. И я навел все справки, тебе нечего мне предложить, чтобы я передумал…

Зря я по кругу пересказывала все события той злополучной ночи. Зря показывала гематомы от пальцев Завальского на внутренней стороне бедра, доказывала, что скальп болит после того, как меня то ли тащили за волосы из машины на поляну, то ли просто зачем-то их вырывали.

- Говори, говори, прошмандовка. На зоне твой талант пригодится. Будешь «телевизором», знаешь, что это такое? – он хотел меня ударить по лицу, но я пригнулась, и удара не вышло. – На ноже твои пальчики. В кулаке убитого твои клочки волос. Хотела красивой жизни, только не учла, что у Завальского жена шикарной внешности и куча таких же любовниц. А свои синяки можешь мне не тыкать. Не успела заселиться, уже с сокамерницами подралась… Так что все, твои ссадины на это и спишут.

- Я… я упала…

- Будешь еще падать так не раз.

По его глазам я поняла, что именно он подстроил это избиение. Ненавидеть меня этим женщинам было не за что. А то, как легко они потом перешли на нормальное отношение, как раз это и доказывало. Оставалось непонятным, о каких деньгах за мою смерть говорили, но я решила расспросить об этом позже.

Осознание, в каком ужасном положении я нахожусь, пришло ближе к вечеру. Меня ломало и трясло в истерике. Советы Фриды имели мало общего с реальностью. Они пытались привести меня в чувство и уговорами, и даже пощечинами, но ничего не помогало. У меня даже появились мысли покончить с этим кошмаром раз и навсегда, я кричала, что лучше бы меня и правда убили.

Закончилось тем, что смотрящая все же добилась того, чтобы пришел жутко недовольный докторишка, которому не терпелось в выходной день залиться спиртом и свалить. Он от души вогнал мне в вену успокаивающий укол, да так, что на этом месте образовался кровоподтек, и удалился.

Я засыпала без сил и мыслей. Мной овладела пугающая, тупая апатия. Я понимала, что завтра, стоит Тарасюку надавить – я все подпишу, только бы избавиться от этого кошмара, который сводит меня с ума.

Но утро понедельника внезапно принесло мне то, чего так не хватало, а именно – надежду.

6. Глава 5

- Лапина, на допрос!

Заскрипели железные двери камеры. Я понуро опустила голову, заложив руки за спину.

Вот и все. Сил бороться и пытаться добиться справедливости у меня не осталось. Я, возможно, предприму еще одну попытку все пояснить, попробую потянуть время, пока найдут адвоката, пусть и государственного… но этим только выиграю немного времени. А что хуже – ожидание неизбежного или финал – никто не знает…

В этот раз меня привели не в допросную, а в кабинет Тарасюка. В просторное светлое помещение, похожее на деканат или частный кабинет. Белые стены, вертикальные жалюзи на окнах, солнечный свет, льющийся сквозь стекло. Подоконники, заставленные вазонами с декоративными цветами. Новая техника, мебель, идеальный порядок с документами на столах.

Тарасюк восседал за столом с видом президента корпорации, что-то деловито разглядывая на мониторе. Но в комнате находился еще один мужчина, его практически закрывал огромный монитор. Мне показалось, что этот человек выглядит немного неуместно даже в таком кабинете. Дорогой костюм, осанка, очки в оправе. Но откуда мне было знать, как должны выглядеть следователи…