— Нет, Ора, — твёрдо произнесла, с удивлением прислушиваясь к своему, но такому чужому голосу, вдруг потрясённо застыла, осознав, что мне знакомо имя девушки, которую я впервые вижу.

— Мадам Делия, мсье Эмиль будет недоволен, — укоризненно проговорила сиделка (а я почему-то находилась в полной уверенности, что эта девушка именно моя сиделка), она, вскоре мягко улыбнувшись, добавила, — тогда выпейте микстуру, а я принесу вам чай.

— С молоком и кусочком горького шоколада, — зачем-то уточнила я, послушно выпивая вязкую как патока и приторную как мёд жидкость, которая тотчас обжигающей лавиной, хлынула по моему горлу, растекаясь внутри, принялась терзать грудь судорожным кашлем. Следом острая боль пронзила живот, она рвала меня на части и сводила с ума, а голова медленно превращалась в сгусток невыносимой боли, и по мере того, как она усиливалась, неясные образы, чужие воспоминания становились чётче и насыщенней…пока благословенная темнота не поглотила мой разум, даря долгожданное облегчение.

Не знаю, сколько времени я пробыла в беспамятстве, но стоило мне только чуть приоткрыть глаза, как яркий свет больно по ним резанул. Пару раз моргнув, снимая белёсую пелену, я несколько мгновений лежала неподвижно, собираясь с силами, прислушивалась к телу. Голову больше не сдавливали тиски. В груди немного ныло тупой, тянущей болью. А туман, что заслонял неясные образы, наконец исчез, открывая мне чужие воспоминания, которые я принимала за свои. Было странно, но удивительно естественно прокручивать в голове сразу две параллели жизни… мою и Дель.

Сейчас обрывки воспоминаний будто в ускоренной перемотке складывались в правильную картину. Словно разбросанные пазлы, они собирали мою новую жизнь по кусочкам. Мои мысли стали живей, ярче, не скованные болью, они роились словно в пчёлы в потревоженном улье. Сопоставляя воспоминания моей предшественницы и свой небогатый опыт, мне стало многое понятно.

Делия Рейн — любимая дочь, обласканная и желанная. Она была тихим, послушным, мечтательным ребёнком. И она ничуть не изменилась, выросши и превратившись в красивую девушку. Отец её баловал, мать очень любила, но Дель никогда не злоупотребляла их добротой и щедростью, напротив, сама искренне любила маму и отца. Но как всегда в любых мирах, прекрасные и чудесные времена порой заканчиваются. По необъяснимым обстоятельствам родители Делии погибли, и в одночасье восемнадцатилетняя девушка осталась совсем одна. Растерянная, убитая горем, Дель доверилась другу и партнёру отца. Сначала положилась на старшего Доумана и отдала ему в управление всё своё имущество и даже слугами в её доме он распоряжался. Но и этого семье Доуман оказалось мало, красавец и любимец всех молоденьких девиц не слишком долго усердствовал, соблазняя неискушённую Дель, и вскоре, выдержав положенное время траура, девушка вышла замуж за Фрэнка Доумана. А после, когда родился сын и наследник, её начали травить. Медленно, на протяжении целого года подливая яд, от которого Делии становилось дурно и мутился рассудок. И на этом Фрэнк не остановился, не жалея молодую супругу, показательно водил её по светским раутам, демонстрируя всем, как бедняжка болеет. А после сослал сюда, в старое поместье его бабки, в продуваемое здание, находящееся на окраине городка Диншоп. И вот уже не протяжении пяти лет никак не может дождаться, когда жёнушка отдаст концы. Ведь согласно завещанию отца Делии, которое огласил поверенный, друг и свёкор в одном лице: «Единственной наследницей долины Рейн, кирпичного завода и прочих богатств остаётся Делия или её дети».