— Все, все, уже ложимся. Мама, иди сама в постель, тут холодно, — беспокоясь за родительницу, отозвалась я.

Ночью я проснулась от того, что у меня заломило все кости и сильная головная боль простреливала виски. Я поморщилась и хотела было встать с кровати, пойти попить на кухню, потому что еще до невозможности стало сухо во рту, горло першило. Но поняла, что просто-напросто не могу этого сделать! Я упала обратно на кровать, дышать становилось все тяжелее, появилось ощущение, что каменная глыба придавила мне грудь. Тело покрылось холодной испариной. Да что со мной происходит?

Еле повернув голову к кровати сестры, я прохрипела:

— Ава! Ава!

Я все пыталась ее дозваться, но выходило очень тихо. Сестра меня не слышала — спала крепким сном. Я с ужасом поняла, что скоро потеряю сознание. И, собравшись еще раз всеми силами, все-таки смогла крикнуть погромче:

— Ава, пожалуйста, проснись!

Сестра сначала спросонья ничего не поняла. Забурчала на меня, а потом или что-то разглядела во тьме, или услышала мои хрипы, подбежала ко мне, а потом быстро, с громким топотом и криками побежала звать маму с папой.

Больше ничего не помню... Резкая боль в груди, и я утонула во мраке.

***

— Берос, да что такое с нашей девочкой? — взывала, чуть не плача Нитта, к мужу. Женщина сидела рядом с дочерью на кровати, протирала ей лоб и лицо тряпицей, смоченной в холодной воде.

Берос стоял молча и хмуро смотрел на Риэль, нервно теребя густую бороду.

— Наверное, слишком много вчера катались на горке, вот и подхватила простуду! — сокрушалась Нитта. — Не могла сестру пораньше увести домой? — прикрикнула бледная женщина на Аву, которая тихонько стояла рядом с кроватью, и с испугом смотрела на внезапно заболевшую Риэль. Девочка в ответ только виновато опустила вниз голову, и начала нервно мять рукав рубахи.

— Нитта! Она ребенок, не кричи на нее. Ава тут не причем. Это Риэль должна была сообразить, что слишком холодно было вечером, и нельзя так долго кататься. Все, иди вари отвар от жара и, если не поможет, позовем лекаря.

До утра просидела рядом мать с дочерью, пытаясь влить ей целебную настойку в пересохшие от горячки губы, стараясь унять жар, накладывая влажные холодные полотенца на лоб. Ава же пристроилась в ногах сестры, молясь всем Великим Духам за здравие Риэль. Отец нервно расхаживал по дому, не находя себе места.

— Нитта! Подойди скорее сюда! — позвал вдруг Берос странным голосом. Мужчина стоял у окна и пристально вглядывался куда-то.

— Что тебе, Берос? Что там такое? — подойдя к окну, устало поинтересовалась женщина.

— Смотри! Алый расцвет! Небо запылало, — удивленно произнес Берос.

— Подожди, солнце еще только восходит, — неуверенно произнесла Нитта.

Мужчина и женщина пораженно и молча уставились на полыхающее всеми оттенками красное небо, рассматривая появившееся из-за горизонта солнце, окрасившееся в багряный цвет. Дневное светило медленно скользило по небу и, казалось, не лучи падают на землю, а кровь льется из ран небесной звезды.

— Не может быть… — прошептала Нитта.

— Похоже оно… — тихо молвил Берос.

Все выше и выше поднималось над горизонтом кровавое знамя, оповещая всех, что час пробил. Наследие Илир вступает в силу на следующие триста лет. Умирает старая королева. Да здравствует новая!

***

Громкий вопль разнесся по всей избе. К кровати Риэль подбежали Нитта и Берос. Девушку начало сотрясать в конвульсиях, бить в судорогах, выгибать в немыслимые стороны. Родители схватили дочь за руки и за ноги, пытаясь хоть как-то помочь, удержать, чтобы она не навредила сама себе. Сильно и долго кричала Риэль так и не приходя в себя. Испуганно плакала, забившись в угол от страха Ава. Но вскоре все закончилось. Тело Риэль медленно расслаблялось, дыхание выравнивалось и судороги в конце концов прекратились.