Мы попрощались, и я выключила телефон. Егор становился все более нетерпеливым, и его можно было понять. Он взрослый здоровый мужчина. Ему хотелось большего, чем простые свидания, поцелуи и объятия. Не могу сказать, что мне этого не хотелось. Я была уверена, что влюблена в него. Но мать с детства вдалбливала мне, что спать нужно только со своим мужем.

– От первого секса вне брака до превращения в шлюху – один шаг, – твердила она.

А еще я помнила, как она пугала меня, говоря:

– Поверь, я сразу же узнаю, если ты переспишь с кем-нибудь, а если узнаю я, то узнает и твой отец. Сама знаешь, что он с тобой сделает!

Мама запугивала меня отцом, который, к слову, никогда не поднимал эти темы и никогда в жизни не выказывал своего недовольства мной. Папа был гораздо мягче и терпимее мамы, но несмотря на это, именно страх, что папа узнает, что его дочь, как говорила мама, пошла по наклонной, был самым сильным. Я боялась его разочаровать, потому что он любил меня очень-очень сильно.

Мать пугала меня не только отцовским гневом, но и грехопадением, адом, раскаленной сковородой и другими ужасами. Сейчас я ничего этого не боялась. Выросла и поняла, что мать отлично умела манипулировать неокрепшей подростковой психикой, но страх перед «казнями египетскими» засел где-то на подкорке и не давал мне полностью раскрепоститься, перейдя с Егором на более близкие отношения.

– Ева, где ты там? – послышался голос матери, и я выплыла из своих размышлений.

Прихватив сумочку, я спустилась на первый этаж.

Мама осмотрела меня критичным взглядом. Для похода в ресторан я выбрала закрытое платье с коротким рукавом и широкой юбкой до колена. Бежевый верх отлично сочетался с шоколадного оттенка низом. Мама поджала губы. Значит, одобрила. Она всегда была скупа на комплименты, и отсутствие критики можно было расценивать как комплимент.

– Я устала ждать, нам давно пора выезжать, – сказала она.

– Я с Егором разговаривала, – зачем-то оправдалась я, но тут же пожалела об этом.

– Надеюсь, ты сказала ему, что между вами все кончено?

– С какой стати? – изогнула я бровь.

– С той, что ты скоро выйдешь замуж, – отрезала она.

– Это еще не решено, – возразила я.

– Решено.

– Я не выйду замуж за незнакомого человека, которого не люблю.

– Я не собираюсь с тобой спорить, Ева. На это совершенно нет времени. Да и бесполезно. – Она развернулась и пошла к выходу.

– Вот именно, – процедила я сквозь зубы.

Мы сели в автомобиль, и водитель отвез нас в ресторан, где Андрей Эдлин уже ждал нас.

Андрей

Я поднялся навстречу двум женщинам, которых метрдотель вел к моему столику. Ольга Лозинская приветственно улыбнулась, а Ева смерила меня полным ненависти взглядом. Увидев ее теперь, при довольно ярком освещении ресторана, когда тени и блики ламп ночного клуба больше не создавали иллюзию таинственности и томности, я отметил, как хороша была Ева, и понял, что не погорячился, решив соблюсти условия давней сделки между нашими отцами. Именно такую женщину я хочу видеть в роли своей будущей жены.

– Андрей Григорьевич, позвольте представить вам мою дочь Еву, – сказала Ольга.

– Очень приятно, – вежливо отозвался я, не сводя глаз с Евы.

– Не могу ответить тем же, – произнесла она холодно, но холодность эта была деланной. Внутри Евы явно все кипело.

– Прошу. – Я кивнул на стулья.

Тут же нам подали меню, и Ева углубилась в его изучение, игнорируя и меня, и мать.

Когда мы сделали заказ, я перешел к делу.

– Ольга… Вы ведь позволите обращаться к вам просто по имени?

– Конечно, зачем эти формальности, – улыбнулась она.