По лицу скользнула печальная улыбка, которую я попыталась молниеносно убрать. Поправив вьющиеся локоны, прошла в открытую Ромой дверь и по-хозяйски уселась в свое кресло. Ромка расположился на диване.

- Ну давай, Ром, не тяни.

- Жень, ты не хотела бы попробовать себя в качестве совладелицы?

- Что? Ты серьезно?

- А почему нет? Ты сама видишь, что дела у меня не очень… это здесь ты все контролируешь, не воруешь… а в других ресторанах все совсем иначе происходит. Не руководитель я. Поиграл, отцовские деньги поразбрасывал, хватит, наверное… куда больше.

- Ну я думаю, не все так плохо… к тому же, Ром, нет у меня столько денег, чтобы долю выкупить… даже если я и хочу, денег у меня таких нет. Еще и машина эта…

- Что машина?

- Должны скоро из Америки доставить… я же говорила.

- Точно, прости. Забыл! Да, Жень, дело же не в деньгах…

- А в чем? Ты только что мне говорил, что теряешь… убытки у тебя.

- Убытки. 

- Давай так… я помогу тебе с другими ресторанами. Может, придется кого-то уволить…

- Ты чудо, Жень.

- Ты бы лучше себе бизнес-консультанта нанял, а не имиджмейкера, - мягко смеюсь, наливая в стакан воды.

- Тогда завтра с утра подвезу бумаги и премию.

- Про премию сам сказал…

- Сам-сам. Так что у нас там в зале?

- Ах, в зале… ну пошли, разбор полетов устроим.

В зале собираем пятиминутку. Посетителей мало. Понедельник, дообеденное время, занято всего пара столиков. Рома усаживается на барный стул, показывая бармену жестом, что хочет кофе.

- Итак, мои дорогие, мой отъезд наглядно показал, кто из вас останется работать с нами дальше, а кому придется нас покинуть.

Начинаются перешептывания, которые раздражают еще больше. Вдыхаю воздух и, сцепив перед собой руки в замок, ощупываю каждого смотрящего на меня беглым взглядом.

- Миша, Света, Валя, Федор и Марта остаются, все остальные можете зайти ко мне за расчетом. Не стоим истуканом, работаем, - вновь мягко улыбаюсь и, отобрав у Ромки кофе, вышагиваю в свой кабинет.

Мохов плетется следом.

- Жестко ты, Евгения Андреевна.

- Нормально. Если люди пришли сюда пинать балду, а не работать, нам с ними не по пути, - открываю двери в кухню.

- Евгения Андреевна, - дверь распахивается следом за нами, -  там сикипер полетел.

- Ваня, вызови мастера, разве я должна этим заниматься?

- Я просто… просто, чтобы вы были в курсе…

- Уволь меня от подобных подробностей. Все внештатные ситуации вы с администратором разруливаете сами, и только в случае полнейшего фиаско сообщаете мне. Но я думаю, зная меня, вы не захотите до этого довести! Ведь правда?

Парень кивает и быстрее ветра улетучивается в зал.

- Вилка!

- Жень, с возвращением. Как отдохнула?

- Много.

- Скажешь тоже. Я только об отпуске и мечтаю. Зажралась ты, Евгения Андреевна, - понижает голос, подходя ближе.

-  Хотя, если без шуток, то Греция – это что-то божественное. Смоталась в рай и обратно.

***

Вечером мы, как и договаривались, едем в клуб. Не очень я их люблю, но народ просит, отказывать не хорошо. Да и откажешь им, пожалуй. Покусают же.

- Ох, Жень, как я тебе завидую. Мне с моим Лешиком и ипотекой отпуск еще не скоро светит.

- Вил, - говорю громко, чтобы хоть немного перекричать музыку, - я совсем не понимаю, зачем ты с ним живешь?

- Не начинай, Жень.

Виола отмахивается, а у меня остается осадок на душе. Я про этого Лешика четыре года слышу. Он как тот мерзкий песок на зубах. Поперек горла, и плеваться хочется. А Вилка терпит. В любовь какую-то верит. Какая, к черту, любовь? Ему просто удобно. Вот так жить на всем готовом, месяцами типа искать работу, а потом плакаться ей в юбку, какой он несчастный и какие злые люди вокруг. Противно. Отвратительно.