Вот и сегодня он получил во время занятий дюжину комплиментов своему новому шейному платку, и даже одну записку, которую успела перехватить Розга.

Автора записки ей установить не удалось – внутри было нарисовано пронзенное стрелой сердечко, без подписи.

Розга послание разорвала и лишила весь класс сладкого на ужин, а господин Маджента до конца урока сидел с пунцовыми щеками, как будто это он получил нагоняй.

День шел своим чередом. После урока живописи – иностранные языки. Урок географии со стареньким, добрым господином Меридиусом.

Ужин. Неинтересный и скудный. Розга не забыла о наказании и оставила наш класс без коржиков.

Вечернюю прогулку отменили, но никто не расстроился. Потому что причина отмены была радостной – свидание с родными!

В первый день нового учебного семестра близким дозволялось навестить воспитанниц, чтобы передать им вещи из дома, лакомства, а также порцию наставлений. Ну, и обсудить с учителями перспективы каждой девицы.

Мы собрались в гостиной. Часть девушек торчала у окон, высматривая, когда на дорожке появятся их матери, отцы, братья и сестры.

Другие делали вид, что заняты разговорами или шитьем, но беспокойно ерзали, поминутно оглядывались на дверь.

А когда дверь отворялась и заходила дежурная девушка, чтобы пригласить очередную счастливицу в приемную, все замирали.

Общее возбуждение не коснулось нас с Тарой. Мы спокойненько сидели в углу, перебирали мои пуговицы, шепотом беседовали.

Моя родня редко приезжала меня проведать. Дорога до столицы долгая и недешевая, отец из-за артрита не выносил карет и не любил, когда мать отлучалась из замка. Мой братец учился в столице, но в Академию его арканом не затащить.

Отец Тары уехал на маневры, а других родственников у нее не имелось.

– Эмму Элидор ждет в приемной господин Брандт Валфрик, – сообщила дежурная девушка. Я вздохнула и поднялась. Меня явился проведать мой жених. Скучный вечер обеспечен.

Тара сочувственно улыбнулась и подмигнула. Я побрела в приемную.

Валфрик ждал в кресле у окна, при моем появлении поднялся.

Я сделала книксен. Валфрик вычурно расшаркался и притянул мою руку к губам для поцелуя.

Мы уселись.

– Моя дорогая Эмма, ты хорошеешь с каждым днем, – с преувеличенной пылкостью заявил мой жених и вытянул влажные губы трубочкой, чтобы подчеркнуть свои чувства.

– Благодарю, Брандт. Надеюсь, вы здоровы? Как идут ваши дела?

Валфрик шумно вздохнул, достал платок и вытер вспотевший лоб.

Он еще не стар – ему недавно исполнилось тридцать два, и в юности, до того, как набрал лишний вес, он, вероятно, был хорош собой.

У Валфрика по-прежнему четкий профиль, но второй подбородок уже весьма заметен, а толстой шее тесно в накрахмаленном воротничке. У него черные воловьи глаза под тяжелыми веками, густые изогнутые брови, пухлые, почти женские губы.

В целом, он неплохой человек. Вспыльчив, но отходчив. Не лишен остроумия. Со мной держится ласково, любит цветистые комплименты и приторные словечки.

Моя мама считает его манеру разговора ужасно вульгарной. «Торговец, что возьмешь! – фыркала она презрительно. – Привык угождать, лебезить!»

Валфрик хитер и предприимчив. И он ужасный сноб! Такими спесивыми гордецами бывают те, кто сам вышел из низов, и, проникнув в высшие круги, изо всех сил стараются сойти за своего.

Он помешан на правилах хорошего тона, на благонравии и приличиях. Ему нужна идеальная жена, породистая, как призовая кобыла, с великолепным аттестатом и вышколенная, как для скачек.

Валфрик ужасный болтун. У него две темы бесед: его махинации на лошадином рынке и его победы над соперниками в бизнесе. А также перечисление всех хороших домов и приемов, куда его приглашали, высокопоставленных новых знакомых и их недостатков.