После Большой Чёрной до бывшего леспромхоза «Ларино» тянулось болото с чахлым кустарником и редко попадающимися сухими берёзками. Летом можно пройти через него только с местным проводником, так как повсюду булькает трясина, а сейчас была ровная, белая, искрящаяся от лунного света равнина. От ветра снег здесь лежал плотный, как фирн в горах. Альма бежала слева, далеко впереди, то и дело поднимая и поворачивая к нему голову. Николай, чуть оглянувшись назад, на юго-восток, посмотрел вправо, туда, где должно показаться солнце, но увидел, что в небе ещё висит Венера, а правее от неё сверкает яркая звезда Сириус, поэтому успокоился: ещё успеет зайти в урочище по пути к зимовью и поискать белку, чтобы завтра утром, когда она активна, уже наверняка идти к этому месту. Надо помочь Антону Фёдоровичу выполнить план по сдаче пушнины по договору и оправдать патронташ, который висит на поясе, набитый в основном патронами с дробью пятого и шестого калибра.

Альму он знал, она из той редкой породы лаек, которая работает по белке и «низом», и «верхом», то есть и нюхом, и слухом. Слух её иногда поражал Николая. Белку она слышала метров за сто пятьдесят. В здешней тайге прошлым летом был урожай кедрового ореха, поэтому зверёк сейчас в основном держится наверху. Вся надежда на Альму. Да и морозов больших не обещали, при которых запах быстро вымерзает. Февраль ещё не наступил, ветров не должно быть – самое время промышлять белку. На всякий случай он взял с собой несколько патронов с картечью и пулями: тайга есть тайга, здесь всё может случиться. В котомке – недельный запас хлеба и замороженных пельменей, рассчитанный на двоих, смена одежды. Если он не съест чего-то, оставит на зимовье. В тайге так принято, его так учил отец, а отца – дед. В отсутствие хозяина кто-нибудь мог зайти, заблудившись и обессилев, вот тогда всё это спасёт кому-то жизнь: и дрова, уложенные в печурку, и спички, и топор, и всё остальное.

Холодный ветер, резкий и упорный,

Кидает нас, и тяжело грести;

Но не могу я взоров отвести

От бурных волн, от их пучины чёрной.

Иван Алексеевич Бунин «Северное море»

Когда он посмотрел в сторону Альмы, её там не было. Несколько секунд назад она была, а теперь нет. Он всмотрелся в белое покрывало до рези в глазах и позвал:

– Альма! Ко мне!

Но она, как это бывало обычно, не прибежала к нему тотчас, только на том месте, где она исчезла, он увидел какое-то белое пятно. Так как луна ещё светила, белое пятно издалека казалось бледным, как будто лёгкий пар от дыхания огромного существа или от промоины тёплой воды, но на болоте не должно быть берлоги медведя и тёплых ключей не предполагалось. Облако это чем-то его притягивало. Николай взял чуть левее и пошёл к нему. Навстречу ему подул лёгкий ветер, хотя на дуновение ветерка ничто не указывало. Облако стояло на месте, как будто было привязано к находившейся рядом сухостоине. Чем ближе он подходил к нему, тем больше чувствовал усиление встречного ветра, а в облаке увидел проскакивающие бледные короткие вспышки света. Когда он подошёл вплотную, еле-еле преодолевая сопротивление ветра, и носок одной лыжи воткнулся в облако, к своему удивлению, увидел, как он окрасился в голубой цвет. Оторопев, дёрнул лыжу назад, чуть повернувшись к облаку боком. Тут же оказался на два метра дальше от него, а лыжа была нормального цвета. Наклонившись вперёд, он медленно пошёл к облаку, осторожно передвигая лыжи и упираясь лыжной палкой. Ему очень помогал ворс меха козы, которым были подбиты лыжи, так как скользить назад, против ворса, они практически не могли, но если и скользили, то надо было для этого приложить большое усилие. Как ни был прикован его взгляд к облаку, боковым зрением он заметил, что луна стала бледнеть, а тьма вокруг него – сгущаться. В какой-то момент носок лыжи пересёк невидимую линию и моментально стал голубого цвета. Чем дальше он продвигал лыжу в облако, тем бо́льшую часть её охватывал голубой цвет. Существовала какая-то граница, невидимая и неосязаемая, после которой предметы виделись в другом цвете. Опираясь лыжной палкой справа, приподнял лыжу и вынес её за невидимую черту, где она приобрела свой нормальный цвет. Осторожно развернулся и пошёл по невидимому кольцу вокруг облака, сильно наклоняясь влево, против ветра. В какой-то момент для равновесия вытянул левую руку и инстинктивно её отдёрнул, увидев, что она тоже стала голубой, но при этом физические ощущения его не изменились. Он заметил, что рука окрасилась чуть ближе к центру облака. Сказалась привычка учёного-экспериментатора, он осторожно провёл лыжной палкой снизу вверх и по окрашиванию определил, что это невидимый купол. Николай медленно шёл вокруг него. Когда палка или лыжа попадали за невидимую черту, сразу становились голубого цвета. В голову пришла шальная мысль: а не выстрелить ли в облако? Но он тут же отказался от опасной затеи: вдруг там Альма, да и, как учёному, ему очень хотелось узнать, что это такое.