— Скотина! — сорвавшись на крик, подскакиваю к нему и с силой толкаю в грудь. 

От неожиданности Градов отступает. 
Ублюдок! Я подыхала от стыда, сжигала себя заживо от чувства вины. Все из-за него! А мой разговор с Темкой? Когда, помирая от отвращения к себе, признавалась в том, чего на самом деле не было, убивая нас обоих. Хочу дать пощечину, ударить по ухмыляющейся роже, но он перехватывает мою руку и с силой, больно, заводит за спину.

— Даже не думай! Я после твоего м*дака полтора месяца в Европе морду в порядок приводил, кости сращивал.

— Мало он тебе врезал! — кричу, вырываясь из его захвата, — знала бы, не останавливала. Глядишь, убил бы на хр*н.

— Поздно, моя дорогая, шанс упущен, — усмехаясь, отталкивает от себя.

Не реву, но из глаз льются слезы. От злости. Разворачиваюсь и бросаюсь к двери. Мне нужно увидеть Артема, рассказать ему все. Я должна...

— Уж, не к муженьку ли бывшему собралась? — издевка в голосе останавливает, заставляет подобраться и снова повернуться лицом к этому скоту, — я бы так не спешил. Знаешь, как это будет выглядеть со стороны? Думала-думала два месяца и, наконец, придумала себе оправдание. Меня опоили, сознание подправили, платье насильно расстегнули. А на самом деле я белая и пушистая.

Проклятие! Он прав. Тысячу раз прав. Зорин даже слушать не станет этот бред.
Подскакиваю к Градову, хватаю за грудки и гневно шиплю:

— Значит, ты пойдешь со мной, и во всем ему признаешься. Сам!

— Сейчас! Х*ев тебе тачку! — скидывает с себя мои руки и возвращается к бару. 

Шарит в ящиках в поисках сигарет. Наконец находит пачку и закуривает, прямо дома. Для него это табу. Всегда под запретом, несмотря на то, что курильщик со стажем. Но сейчас быстро, нервно, глубоко затягиваясь, выкуривает первую сигарету и тут же тянется за второй.
Вывела его из состояния равновесия. Пытается успокоиться, взять себя в руки, а я так и стою в прихожей. Трясусь, вся в слезах. И мне плевать на гордость, на чувство собственного достоинства, на все. Жалкая. Разбитая. Раздавленная.
Повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь шумными затяжками с его стороны и судорожными вдохами с моей.

— Максим... — уже нет сил говорить,— за что ты меня так ненавидишь? Да, я была неправа...

Он дернулся и раздраженно покачал головой.

— Но... я ведь признала это... Извинилась. Пусть запоздало, но... Почему ты настолько жестоко обошелся со мной? Я не понимаю...

— Не понимаешь? — хмыкает и переводит на меня холодный взгляд, — ты как всегда ни хр*на не понимаешь, и дальше своего носа не видишь. Только твое извечное я, мое, мне.

Тушит сигарету о пепельницу и идет в кабинет.
Через минуту возвращается и решительным шагом направляется ко мне. Непроизвольно отшатываюсь, испугавшись бешеного выражения глаз.  Хватает за руку и рывком дергает на себя. Охаю, зажмурившись, уверенная, что он собирается меня убить. Ничего не происходит. Просто вкладывает в мою ладонь что-то шершавое.
С опаской открыв глаза, вижу красную бархатную коробочку.

— Что это? — отталкиваю, пытаюсь всучить ее обратно. Будто это комок змей.

— А ты открой и посмотри, — рычит, встряхивая за плечи.

Меня уже колотит изнутри. Дрожащими пальцами открываю футляр и вижу там роскошное кольцо. Стоимостью не одну сотню тысяч. С огромным голубым бриллиантом.

— Нравится, дорогая? — голос глухой, страшный, — под цвет твоих глаз выбирал.

— Это что? — повторяю, как попугай.

— Кольцо, Крис. Обручальное, если до тебя не дошло.

Сглатываю. Коробка жжет ладонь, а я не могу пошевелиться, в ужасе глядя на Максима.