Но, кажется, я все же задремала на какое-то время, потому что прозвучавший совсем рядом голос Кастала заставил со вскриком подпрыгнуть.

– Время платить пришло, принц-изгой! – сказал он, обнажая свои жуткие желтые клыки в предвкушающем оскале, и из-за его спины выглядывали желтоглазые, снова целясь в нас с Илвой из своих луков.

– Разве у тебя уже есть что-то для меня, за что ты хотел бы стребовать плату? – Раффис, оказывается, уже был на ногах и подошел вплотную к красноглазому. Видно, я все же отключилась на какой-то момент.

– У меня должна быть гарантия, что ты не взбрыкнешь в последнюю минуту. Поэтому либо один раз ты платишь вперед, либо… – Кастал чуть сместился вбок, чтобы пройтись по нам с Илвой наглым взглядом, от которого я ощутила себя еще более голой, чем была под покрывалом. – Либо отдаешь мне одну женщину в качестве заложницы!

– Разве это не позор для такого, как ты, менять на ходу условия сделки? – зарычал Раффис, тоже сдвигаясь так, чтобы перекрыть обзор Касталу на Илву, и, судя по вновь сверкнувшей коварной ухмылке нашрана, с головой выдавая себя и то, что ему дороже всего.

– Не тогда, когда мне кажется, что запрошенное тобой стоит гораздо дороже! – теперь Кастал прилип своими жуткими глазами ко мне, и, оказавшись в центре его внимания, я ощутила себя совершенно беззащитной. Я не заблуждалась насчет того, кого отдадут в качестве заложницы или кого в первую очередь станет оборонять принц, пойди дела совсем паршиво.

– Тебе кажется? Разве у маны нет определенной цены, которую я пообещал тебе заплатить? – Хоть Раффис и попытался продемонстрировать недоумение и даже некое пренебрежение, я понимала, что этот поединок он уже проиграл. У таких, как Кастал, просто сверхъестественное чутье на чужую ложь и возможность заработать больше, чем и так уже щедро предложено.

– Дело тут совсем не в самой мане. А в том, для кого она будет сделана. – Красноглазый пялился на меня не отрываясь, и словно липкие, холодные щупальца прикоснулись к моему разуму и попытались вторгнуться вглубь, алчно выискивая нечто им нужное. Однажды Алево тоже хотел влезть мне в голову, и это было больно, словно сотни ледяных иголок усеяли мой мозг снаружи, стараясь пронзить его насквозь. Но сейчас все разительно отличалось. Просто какой-то гребаный тысячный уровень отвратительности по моей шкале. Тошнота от этого мерзкого внедрения накатила так стремительно, что я вскочила, зажимая рот и судорожно подыскивая место для пожелавшего покинуть меня обеда. Среагировав на мое резкое движение, круглоглазые нацелились все мне в грудь и голову, но Кастал что-то прошипел им, поднимая руку, и они расслабились. И я, кстати, тоже, потому что шевеление в голове исчезло, а с ним мгновенно схлынула и тошнота.

– Кто ты такая? – вкрадчиво спросил Кастал, подступая ближе. Но Раффис тут же перегородил ему дорогу.

– Не говори с моими женщинами! – рыкнул он. – Только со мной!

– Вот почему ты будешь платить вперед, принц-изгой! – Лица нашрана мне не было видно, но звучал он зло. – Никому не позволено бесплатно считать меня слабоумным! Лишь одну женщину дракон объявляет своей, и я уже точно знаю, кто это.

– Я не обязан давать тебе отчет о моих предпочтениях в личной жизни, нашран. Мы всего лишь заключили сделку ради взаимной выгоды. Но теперь я готов ее расторгнуть! Не могу доверять тому, кто не следует своим же собственным правилам. – Эх, нет у молодого дракона невозмутимости и изощренного мышления Алево! Тот бы, и глазом не моргнув, убедил этого торговца, что секс втроем – самая замечательная штука в мире или что я любовница вовсе и не Раффиса, а самой Илвы. Да не важно что! Однозначно сочинил бы какую-то похабень и заставил бы Кастала ее сожрать, а не выдал бы себя нервозной реакцией с потрохами.