Дэвид изумлённо закашливается и выпрямляется:

– Стивен? Я, кажется, просил обеспечить Реми комфортом!

Но тому хоть бы что:

– Я выделил ей уютную спальню, новую одежду и разнообразное питание четырежды в день. Разве это недостаточно комфортно?

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Хватит! Реми здесь не пленница.

– Однако она всё ещё дочь Джорджа Адамса.

– Стивен!

– Как пожелаешь, – он побеждённо, но вальяжно вскидывает ладони.

– Спасибо, – и мой голос звучит так, словно я искренне благодарна. Маленькая глупая победа над грозным наследником империи Картеров придаёт мне сил и даже как будто бы… вдохновляет? Или это – алкоголь?

Высказав всё, что наболело, я берусь за вилку и наконец-то позволяю себе немного поесть. Салат с морепродуктами после целого дня голодовки кажется нереально вкусным. Нежные гребешки, сочные кусочки краба и хрустящие хвостики креветок заставляют мой рот переполниться слюной. Мягкая кислинка соуса со свежими овощами оставляет приятное послевкусие.

– Наконец-то ты ожила, – Дэвид одобрительно улыбается, а у меня мурашки бегут по спине: как этот человек умудряется быть одновременно жестоким тираном и заботливым отцом семейства? Это какая-то отдельная суперсила? Или странный коктейль свойств характера?

В силу юности мне сложно понять, какой он на самом деле. Но сказанное ранее о власти фамилии Картер, как бы то ни было, подтверждается: постепенно я начинаю ощущать себя в какой-никакой безопасности рядом с этим мужчиной. А вот от Стивена всё ещё веет опасностью, и меня жутко лихорадит на стыке двух мужских энергий.

Пока моё внимание переключается на сочную утку, сын и отец перебрасываются ещё десятком вопросов и ответов, но я стараюсь не прислушиваться к их диалогу.

Этот день и так оказался слишком длинным и тяжёлым на поток новостей и букет эмоций. Мышцы спины ломит, пальцы ног, несмотря на кажущееся удобство туфель, онемели, платье больше не холодит, а скорее – тянет вниз. Мне хочется вернуться в спальню, раздеться и встать под горячий душ.

Мария тихонько подходит к Картеру-старшему и что-то шепчет на ухо.

– Ещё и десерт? – тот в ответ с трудом сдерживает зевок.

– Мильфей с клубникой, – выдыхает Мария.

Какая ирония. Я готова истерично расхохотаться, ведь мильфей занимает первые три места в топе моих любимых блюд. Как так вышло?

– Неси, – смеётся Стивен. – Не пропадать же добру.

Квадратный фарфоровый поднос источает прохладный аромат нежных сливок и ярко-красной клубники. Незаметно сглатываю подступившую слюну, но пережитый за неделю стресс решает за меня и беспощадно выстреливает по нервным окончаниям резкой болью в районе висков.

Я инстинктивно зажмуриваюсь и опускаю голову, сжав её ладонями. Кажется, даже издаю болезненный стон.

– Реми? Ты в порядке? – голос Дэвида звучит встревоженно, но раздаётся как будто сквозь густую пелену.

Пытаюсь ответить, но не уверена, что меня понимают. Обессиленно мямлю:

– Мне нужно прилечь… Голова разболелась…

– Пойдём, – Стивен неожиданно аккуратно подхватывает меня за локоть и, крепко приобняв, уводит из гостиной.

Я почти ничего не вижу перед собой и вынуждена довериться ему. Нет, не так. Я рада этой внезапной возможности наконец-то отпустить ситуацию и отключить мозг.

В тяжёлом полумраке он доводит меня до спальни, усаживает на край кровати и с лёгкой нотой раздражения уточняет:

– Надеюсь, это не оскароносная актёрская игра.

– Что? – я поднимаю на него глаза, и он удивлённо матерится. – Что не так?

Вместо ответа Стивен набирает чей-то номер и негромко выдаёт кому-то список указаний. Потом опускается рядом со мной и тянет руку к моим ногам.