– Что это?

– Какие-то цацки. Твой папаша передал.

Как только дверной замок защёлкивается, я открываю шкатулку в надежде найти там порцию цианида или лезвие для вен. Но нет. На белоснежном атла́се искрится россыпь бриллиантов в золоте от «Ван Клифф и Арпелз». Мамино свадебное колье. Ни записки, ни заначки. Только украшение. Отец смирился с моей участью. А может, и рад, что вот так отделался от серьёзных проблем с мафией Картера. Откупился дочуркой.

В конце концов, ему ведь всего сорок четыре. Ещё есть шанс обзавестись молодой женой и нарожать других детей.

Грустно смеюсь и прячу шкатулку в прикроватную тумбу. Мама выходила замуж по любви. А я нет. И надевать её колье – верх лицемерия и беспощадного цинизма.

Реми

Чёртова пятница.

Завтрак в меня не лезет. Ланч – тоже. Ощущение, будто мой организм из-за стресса потихоньку сжирает сам себя изнутри, отвергая любую пищу извне.

Около трёх часов пополудни Мария приводит ко мне двух девушек с увесистыми чемоданами:

– Пора готовиться, мисс Реми.

– Готовиться?

– Причёска, макияж… – мексиканка переминается с ноги на ногу.

– М-м… Ясно.

Девушки заметно напряжены. Им наверняка уже сказали, чей это дом и чью невесту предстоит преобразить. У них нет права на ошибку. Впрочем, как и у меня. Ирония ситуации забавляет.

– Начинайте, – я плюхаюсь на стул перед окном.

– У вас есть какие-нибудь пожелания, мисс Адамс?

– Честно? – расплываюсь в отрешённой улыбке. – Мне всё равно.

Мой ответ заставляет их нервничать ещё сильнее, да и плевать. Наверняка им накинули приличную сумму за этот заказ, так что пусть выкручиваются сами.

Раскрыв чемоданы, они занимают своим инструментарием все горизонтальные поверхности в спальне. Мария с трудом пристраивает большой поднос с фруктами и десертами на краю туалетного столика. Ведёрко с ледяным «Кристалл» ставит на пол вместе с двумя запайками «Перье».

– Для чего всё это? – происходящее начинает меня веселить.

– Мистер Дэвид Картер распорядился… – лепечет горничная. – Наверное, хотел вас порадовать.

Я заливаюсь истерическим хохотом и машу рукой в сторону выхода:

– Тогда ему стоило выдать мне бутылку десятилетнего виски, а не этой дрянной шипучки!

Мария испуганно крестится и исчезает. Я пожимаю плечами и сую в рот виноградину:

– Начинайте.

Девушки работают сосредоточенно и в полнейшей тишине. Никто больше не притрагивается ни к свежим фруктам, ни к трюфелям из бельгийского шоколада, ни к ярким миндальным пирожным, ни уж тем более к игристому вину. Исключение сделано лишь однажды, когда визажист спросила, можно ли открыть бутылку воды.

На свою беду, я ужасно тактильный человек. Безумно кайфую от прикосновений, поэтому дважды в неделю хожу на массаж всего тела, обожаю, когда кто-то расчёсывает и укладывает мои волосы, наносит макияж или освежает маникюр. В четырёх руках мастеров несколько раз проваливаюсь в мягкую дрёму и неловко извиняюсь за эту свою особенность.

– Мы закончили, – спустя некоторое время торжественно сообщает девушка, занимавшаяся моей причёской.

– Супер, – я безразлично пожимаю плечами.

– Оцените результат? – визажист берёт в руки зеркало.

– Нет. Но спасибо за ваш труд, – понимаю, что звучу издевательски, но ничего не могу с собой поделать.

– Хотите, мы поможем вам с платьем?

Они обе не теряют надежду растормошить меня. Это мило.

– Нет. Вы можете идти.

Оставшись в одиночестве, я аккуратно ощупываю голову, натыкаюсь на классический пучок и идеально гладкий зачёс. На часах начало шестого. Меньше чем через шестьдесят минут меня объявят женой Итана Картера.