– Не дождёшься!
– Опоздаешь хоть на минуту – лишу наследства.
– Пф-ф! Напугал! – но теперь голос Итана звучит не так уверенно. Кажется, мы проиграли… – Что, уже готов ВСЁ отдать ему?! – парень пренебрежительно машет ладонью в сторону Стивена. Тот следит за происходящим с каменным лицом. – Он же даже…
– МОЛЧАТЬ! – ревёт Картер-старший, и у меня закладывает уши не то от громкости его голоса, не то от накатывающего волнами ужаса. – Вон отсюда.
– С удовольствием! – выплёвывает Итан и удаляется из гостиной.
– Пожалуй, стоит за это выпить, – неожиданно спокойно произносит Дэвид.
– Бренди? – Стивен понимающе улыбается.
– Думаю, виски будет уместнее.
Трибуна в моей голове с грохотом рушится вниз, увлекая в ад всех болельщиков с их плакатами и растяжками. Это конец, Реми. Ты обречена…
Глава 7
Реми
– Мы сегодня дождёмся горячего? – голос Дэвида после нескольких глотков виски звучит уже не так грозно, как в момент ссоры с Итаном.
– Простите, мистер Картер. Подадим через минуту, – Мария выскальзывает из гостиной.
Мы с отцом молча переглядываемся. Я злюсь, он – в растерянности. Ощущаю, как от напряжения начинает болеть голова. Виски́ сдавливает тисками, затылок горит, перед глазами всё плывёт. Я упираюсь локтем в стол и роняю подбородок на сгиб ладони.
Мария сдерживает слово, и буквально через минуту на столе появляются четыре порции ароматного жаркого с перцем чили и бейби-картофелем. Сглатываю слюну и морщусь от колющих спазмов в животе. Голод и тошнота сплетаются в странный коктейль.
– Реми? – подаёт голос отец. – Тебе нехорошо?
– Мне отвратительно… – закрываю глаза и говорю как есть.
– Видишь, Адамс, к чему приводит самонадеянная неосмотрительность? – насмешливо вопрошает Картер-старший. – Сиди, любуйся.
Они все мне противны. Все трое. И Дэвид, и мой отец, и чёртов Стивен. Для них я – какая-то бездушная разменная монета. Острое чувство жалости к самой себе вытесняет и тревогу, и ужас, и отчаяние. Эмоционально я выжата как лимон. В конце концов, мне всего девятнадцать!
– Я бы хотела вернуться в комнату… – шепчу вопреки рвотным позывам.
– Зайка, – сипит отец.
– Разрешите мне уйти, – смотрю на него, но обращаюсь к Картерам.
– Хорошо, – после недолгих раздумий Дэвид соглашается, и я порывисто встаю из-за стола, уверенная, что до спальни меня проводит кто-то из оставшихся в гостиной вооружённых амбалов.
Однако ни один из них не двигается с места. Следом за мной поднимается Стивен. Он всё так же невозмутимо спокоен и равнодушен. Обгоняет меня за три широких шага и ведёт обратно, в неприступную башню обречённой принцессы.
– Тебе вызвать врача? – мы уже подходим к двери спальни, когда он соизволил обернуться и всмотреться в моё бледное лицо. Ух ты, какая неожиданная озабоченность!
– Нет, – я мотаю головой и в приступе головокружения опасливо упираюсь ладонью в дверной косяк. – Мне нужно поспать.
Тёмная бровь с сомнением выгибается. Но её хозяин больше никак не комментирует моё состояние.
В комнате прохладно, и воздух значительно свежее, чем в раскалённой гостиной. Я стягиваю с себя одежду, ныряю под одеяло и мгновенно вырубаюсь, коснувшись щекой шелковистой белоснежной подушки.
Реми
Вплоть до пятницы время тянется, как пережёванная жвачка. Я сплю, ем, принимаю душ, пялюсь в окно – и так по кругу. В четверг вечером мне позволяют выйти из комнаты и немного прогуляться по территории за особняком.
Впереди идёт Стивен, за ним – я, за мной – вооружённый телохранитель. Пройдя по извилистой аллее, мы выходим к набережной Бостонского залива. В отсутствие ветра водная гладь невозмутимо спокойна и равнодушно отражает августовское небо. Жаль, что его спокойствие мне не передаётся. Я нахожусь в плену нервозной апатии, и, увы, никто не спешит мне на помощь.