– Эй! А меня ты со счетов уже списала? – возмутился Сол и сел, повернувшись лицом к огню.

– Вот! Значит, точно очнулась, – пробасил откуда-то сбоку дядя. – Но с Солом я согласен, даже я успел испугаться, когда тебя снегом накрыло. Нас оттащило от главного тракта, ведущего к столице.

До меня не сразу дошёл смысл его слов.

– То есть ты хочешь сказать, что… Мы вообще не знаем, где мы сейчас?

– Как-то так. К тому же мы остались без коней, – не обрадовал меня диал.

Мне очень захотелось некрасиво выругаться, совсем не как принцессе. Но Сол и Эйнар сохраняли поразительную невозмутимость.

– И что мы теперь будем делать?

– Переночуем тут, – ответил Сол. – А завтра, когда вьюга успокоится, наверняка легко выберемся.

Дядя бросил на брата взгляд с легкой усмешкой, но ничего не сказал.

– У тебя все всегда легко, а потом мы разгребаем, – я пододвинулась ближе к теплу и вытянула вперед окоченевшие руки.

На ладонях, локтях виднелись ссадины, колени тоже горели, как будто были содраны. Голову будто обруч стягивал, хотя вроде в остальном я себя чувствовала вполне бодро и свежо.

– Все совсем плохо было? – стараясь сделать так, чтобы голос звучал беззаботно, спрашиваю я Эйнара.

Он хмыкнул, поправил полено в костре и неопределенно мотнул головой. То ли да, то ли нет – непонятно. Но я узнаю.

– Вы мне, ребятки, вот что скажите… – сказал дядя. – Я вашего отца знаю… Долго знаю. Так же, как и то, что он ничего не делает просто так.

Мы с Солом почти одновременно подняли головы.

– Смотрите, – он начал раскладывать нам факты, как несмышленышам. – Люцию прекрасно известно, что у Сола души не совсем дружат, но при этом отправил его одного договариваться с весьма непростым диалом. А если даже не брать в расчет, что Эргард правитель, он северянин.

Я сжала платье в кулаках и закусила губу. Непростой. Непонятный. Жесткий. Но… Я помню его другим. Он может быть другим, и я сделаю все, чтобы узнать, почему он женился так спешно. И не на мне.

Тем временем Эйнар продолжил:

– А потом ваш отец позволил, я подчеркиваю, позволил Диане последовать за Солом, – выразительный взгляд дяди заставил меня осознать, что я и правда слишком легко провернула весь свой план. Особенно, если учесть, что папа умел делать вид, что о чем-то не знает. – Кажется, вы, ребята, не первый раз так чудите.

Мы с Солом переглянулись и оба покачали головами. Почему мне в голову это раньше не пришло? Но… мог ли знать отец про тот случай в охотничьем домике и том, что я ждала тогда, на балу?

Да нет. Не может быть. Он, конечно, менталист, но не думаю, что стал бы влезать в мою голову.

– Не первый, – хмыкнула я. – Сколько себя помню, мы с Солом все время были не разлей вода. Как две половинки одного целого. Он сбегал от стражников, чтобы залезть на самую высокую башню, и я за ним.

– Да… А помнишь, как мы спрятались от госпожи Пирс, нашей нянечки, а она по всему замку нас искала?

– А потом ты предложил написать письмо от папиного имени…

– И ты прекрасно подделала подпись!

– Точно! Попало же нам тогда! И как ты уходил на тренировочную площадку с мечом, и я за тобой тащилась, – в запале продолжила я череду воспоминаний. – А однажды вообще устроили поединок на спор на рапирах. Тогда еще солдаты не знали, за кого из нас болеть. И я впервые победила тебя при помощи холодного оружия!

Тут лицо Сола стало каким-то отрешенно-хмурым. Как будто он… не помнил.

– То есть вы действительно как две единые души? – выгнув бровь, сделал вывод Эйнар.

– Были, – хмуро произносит Сол. – Теперь все иначе. Мне и своих двух за глаза.