— Так и будет болеть при напряжении, — сказала я. — Это энергетическое.

— Да-да, — печально проговорила Рия, — и мне так наш эскулап сказал. Какие уж тут танцы…

Я не стала спрашивать, как молодая индианка заработала такой дефект потоков. Иногда, когда люди сильно пугаются или расстраиваются, травма может обернуться не только повреждением физического тела, но и повреждением энергий. Тела мы восстанавливать научились, но вот с энергетическими потоками все намного сложнее. Если энергии «перебиты», человек слаб, уязвим, и здоровым его не назвать, даже если его физическое тело абсолютно здорово. Я вспомнила Ксюшу. У нее деформация потоков энергии врожденная, а это еще хуже…

— Потому и здесь, — продолжила Рия. — Из группы меня не вышвырнули только из жалости; сказали, что поддержат и я все равно часть семьи, но я-то знаю, что это просто слова утешения. Вот и ушла сама. А там и в программу аэлскую записалась.

«Аэлская программа». О-о-очень интересно…

— Решила попытать счастья на Отборе? — спросила я.

— А почему бы и нет? Я не замужняя, без детей и долгов, молодая – наши меня без проблем отпустили, да и аэлцам я приглянулась. Подписала договор и вот, здравствуй, новая жизнь! Здесь хотя бы никто не будет доводить меня упоминаниями о Союзе и гастролях. Я, кстати, играла в «Розе тирана».

Я кивнула. «Роза тирана» – одна из самых популярных постановок, побившая все рекорды. Банальная история любви со слезливыми песнями почему-то покорила Союз. Снято несколько фильмов, поставлено бесчисленное количество шоу, и романтичные гражданки красят волосы в рыжий и вытравливают радужку в зеленый, чтобы походить на Розу, главную героиню.

— Я думала, что по здоровью не пройду, но меня взяли. А ты как оказалась здесь?

— Деньги нужны, — ответила я, и отношение гражданки Басу ко мне сразу поменялось: до этого она относилась ко мне с настороженностью, но после упоминания денег настороженность растворилась.

— Уф, — выдохнула она, — а я-то боялась, что одна такая меркантильная за денежками прилетела…

Я рассмеялась и осознала, что тошнота меня больше не донимает.

— А что? Не мы одни такие, — продолжила тихо Рия. — Многие прилетают сюда якобы чтобы покорить сердца местных, крутятся на Отборе и, прожив в гареме три года, потом с компенсацией улетают домой.

— А что, если взор царевича падет на тебя, такую красивую, — предположила я, — и забеременеешь от него? Придется тогда остаться здесь навсегда.

— Кто тебе сказал? — возмутилась Рия. — Ребенка они, конечно, не отпустят, но саму тебя против воли никто удерживать не будет. И вообще, за ребенка они целое состояние отвалят.

— А вот это звучит уже по-настоящему меркантильно, — заметила я.

Рия гордо вскинула подбородок и отчеканила:

— Я своего ребенка никогда не брошу, и если забеременею здесь, значит, останусь здесь! Но лучше бы, конечно, — тише добавила она, — отдохнуть в гареме безо всяких царевичей, а потом домой с отступными отправиться.

— Необычное у тебя понимание отпуска, — улыбнулась я.

— Я вообще необычная, — улыбнулась и Рия.

Так мы с ней и проболтали весь полет до острова.

Остров красоты с высоты похож очертаниями на рыбку – глянув на него в окно, я вновь стала смотреть перед собой; аэробус снизился и приводнился. Пока я переживала очередной приступ тошноты, другие юницы возбужденно переговаривались. Знающая, сопровождающая нас, велела пилоту открыть двери, и мы увидели неподалеку еще одну Знающую на лодке – как оказалось, именно на этой лодке мы, по семеро за раз, и должны добраться до острова.