– Пусть будет свадебное, – решила я.
В конце концов, едва ли кто-то поймет, где приобретен наряд. Да и дамы из высшего света не одеваются в магазинах готового платья.
Затем мы купили туфли. Нижнее белье. От предложения посетить ювелирный я отказалась. Драгоценности мне ни к чему.
По возвращению разгорелось нетерпеливое ожидание. Позабывшееся, затерявшееся за отблеском войны волнение, приятно тревожащее, будоражащее. Я понимаю, что всё это глупо, совсем по-детски, но я еле могу усидеть в чердачной каморке. Хочу вновь увидеть платье на себе, не только в тесноте примерочной кабинки. Хочу вновь увидеть своё отражение в зеркале. Хочу увидеть его глаза, когда он посмотрит на меня в этом платье…
Шальная мысль остудила ненадолго нетерпение.
Вполне естественное желание угодить хозяину. Доволен хозяин – лучше для меня. Я не убила себя, как того требовал устав, и должна принять все последствия своего решения. Принять и устроиться в новой жизни.
Придется платить. Помню об этом, только… Лишь папа смотрел на меня с восхищением и гордость, и никогда – другие мужчины. Дрэйк посмотрит и страшно обнаружить, что я… то есть моё платье ему не понравится.
Пенелопа заглянула ко мне вечером. Принесла ужин раньше прежнего и после проводила в свою комнату на третьем этаже. Одеваться в спальне девушки удобнее, в каморке и не развернуться нормально, и зеркало там только маленькое, ручное.
Пенелопа застегнула длинный ряд пуговичек на спине и отошла, пообещав скоро вернуться, а я села за туалетный столик. Расчесала волосы, оставив свободно распущенными по плечам и спине, как привыкла в храме. Совсем немного косметики на лицо – ресницы, губы, капелька дымчатых теней на веки. Послушницам запрещалось краситься и сложные прически не одобрялись. Я провела бережно по атласным складкам юбки, сплетающимся в диковинные цветы, по корсажу, блестевшему синими искрами росы. Выше белое кружево до шеи, прикрывающее декольте и плечи, оставляющее руки открытыми. Клейма почти не видно, особенно если не приглядываться целенаправленно.
Принцесса? Рабыня?
Кто знает.
Я подарила отражению слабую улыбку, впервые за долгое время оставшись удовлетворенной тем, что явило зеркало. И вздрогнула, краем глаза заметив в зеркальном овале чёрную тень.
Я не видела Нордана со вчерашнего вечера, но боялась встретить его всякий раз, когда в сопровождении Пенелопы спускалась и поднималась по лестницам особняка, когда выходила во двор и из салона экипажа.
Мужчина оттолкнулся от дверной рамы, намеренно неспешно приблизился ко мне. Я настороженно следила за его отражением, обманчиво скучающим, ленивым. Не обратила внимания, оставила ли Пенелопа дверь открытой, когда уходила, или Нордан вошел сам, без спроса, но створка распахнута.
Позвать на помощь?
– Вижу, прогулка по магазинам прошла удачно. А как поездка по Эллоране? Все достопримечательности осмотрели? – голос звучал ровно, однако крылся под снежной шапкой показного спокойствия тонкий лед напряжения. Неудачный, неловкий шаг и провалишься в темную прорубь.
– Мы не… – начала я.
– Не ври мне, котенок. – Нордан остановился за моей спиной. – Вы слишком долго отсутствовали для быстрого променада по ближайшим магазинам, а Пенни у нас не любительница часами там торчать. Понравился город?
При других обстоятельствах и с другим собеседником я с удовольствием поделилась бы впечатлениями и эмоциями.
Но ответить надо. Пока не приказали.
– Да, он… удивительный и непривычный. Я… не видела прежде подобных ему городов, – я старалась говорить так же спокойно, беззаботно. Всё равно срывалась.