Мне величественно кивнули. Я ресницами захлопала - и это все? И он считает, что я должна быть удовлетворена таким нехитрым объяснением? Это еще я не сказала, что знаю о том, что меня младенцем одну там бросить хотели, мамочка настояла, чтобы со мной поехать…
Злюсь, и при этом как-то не по себе от величия отца, его надменности и царской уверенности в себе.
- Теперь ты дома, - все также величественно произнес отец. - И сможешь выполнить твой долг, лежащий на тебе по праву рождения.
- Никаких долгов за мной не числится, - вежливо поправила я родителя. - Я вон, перед инициацией даже мастеру Горо последний спарринг сдала. Так что не надо меня моим рождением попрекать.
Говорю это, а у самой все внутри сжимается.
Так страшно было… так волновалась, прежде чем с отцом встретиться.
И вроде все идет, как надо, вон он какой - высокий, сильный, красивый просто нечеловеческой красотой. Еще и по местным меркам император, то есть, выражаясь их языком, верховный предводитель… Словом… Именно о таком отце мечтает любая девочка… А вот тепла в этой встрече нет. Ни на грам. Не то, что не спросили, как вообще у меня дела, как и чем я жила все это время, не то, что моими успехами не поинтересовались, а ведь даже не поздоровались со мной! Да что там не поздоровались, не улыбнулись мне ни разу! И от этого такой осадок горький, как будто меня обманули. Я все-таки другого от этой встречи ожидала… Хотя бы немного… другого.
Вот и сейчас, посмотрел внимательно и пристально, и даже, как показалось, с каким-то сожалением. Словно я такую глупость ляпнула, что отче за меня стыдно. А потом, видимо, в виде исключения, решил меня поправить:
- Долг дочери - следовать своему предназначению, выполняя заветы отца.
И так важно это сказал, что я от неожиданности сначала заморгала часто, а потом губу закусила.
- А такое понятие, как родительский долг, в этом мире есть? - мягко так интересуюсь. Почти смиренно.
Отче призадумался. Похоже, такая мысль, как родительский долг нечасто занимает его царственные думы. К моему удивлению, мне ответили.
- Долг отца - воспитать сильных сыновей, - наконец, сказал, он. - Долг матери - родить своему господину сыновей. И воспитать покорных и смиренных дочерей. Твоя мать со своим долгом не справилась.
Я даже зумами скрипнула. От злости. Потому что никто и никогда не смеет говорить о моей мамочки столь пренебрежительным тоном.
- А я считаю, - начала закипать я. - Что мамочка хорошо справилась со своим долгом. Прекрасно даже. Она всегда-всегда рядом со мной была. И она лучшая в мире мамочка, о которой только мечтать можно.
Мне, наконец, улыбнулись. Точнее, усмехнулись. Снисходительно так и как-то с сожалением.
- Ты женщина, дочь. Несмотря на то, что ты дракон, ты женщина. А женщина не имеет права на мнение. Просто потому, что мнения у женщины нет. Есть флюгер, именуемый настроением. А то, что может меняться сотни раз в день, сложно обозначить какой-либо позицией.
Меня как обухом по голове шарахнули! И не столько от обидных слов, нет. По большей части от тона, которыми они были произнесены. От этой снисходительной ухмылки, от презрительного прищура умных, проницательных глаз, от тяжелого взгляда.
Я перевела дыхание… А потом уловила внутренним слухом рев! Страшный, неистовый! Дракон внутри меня ревел, столкнувшись с несправедливостью, с незаслуженной обидой! Красная пелена встала перед глазами… Губы вытянулись в одну линию, а кулаки решительно сжались.
В этот момент страх перед болью, сопровождающей оборачивание, отступил на второй план. Это все не имело значения. Все было неважно, кроме отца, который стоял передо мной, скрестив на груди могучие руки.