При воспоминании о такой вожделенной, чудесной, божественной и волшебной дозе Тимоха облизнул пересохшим языком потрескавшиеся губы. Решено – он слегка раскулачит старого пидораса. Пусть идет нах узкоглазый ублюдок! Надоело ежедневно терпеть его дурацкие придирки, да подзатыльники! Да еще и работать с утра до вечера, тварь, заставляет… Только за еду, словно гребаного раба на галерах! Видел Тимоха этого эксплуататора в гробу, в белых тапках! Решившись на убийственную авантюру – все-равно терять ему было нечего, Тимоха в сумерках добрался-таки до старого хлева и вполз внутрь.

В заброшенном строении с тех давних пор так ничего и не изменилось: те же многочисленные щели в стенах, те же гнилые доски пола, присыпанные сухим навозом. Ну, разве что щели стали шире, да доски гнилее. Тимоха, не чувствуя боли, упал на колени и начал сметать засохший навоз с примеченных еще в детстве половых плах рукавами чумазой и заскорузлой от грязи толстовки.

– Ты смотри, Лом, – раздался в тишине знакомый голос Сивого, – наш корешок-то совсем кукухой поехал – решил от нас в сухом свинячьем дерьме затихариться!

От неожиданности Тимоха подскочил на ноги: у входа, отрезая все пути к бегству, стояли его «закадычные друзья» и «кредиторы» – Лом и Сивый. Фиксатый толкнул худощавого и длинного приятеля острым локтем, вытянул руку ладонью вверх и требовательно пошевелил пальцами.

– Чё хотел, братела? – Лом непонимающе вылупился на вытянутую руку Сивого.

– Пику дай, дятел! – злобно зашипел фиксатый. – Я свою у остановки выбросил!

Лом вынул из кармана выкидной нож и нажал на кнопочку: из рукоятки со щелчком появилось сверкнувшее в свете луны отточенная полоска стали. Лом, не глядя, попытался вложить «перо» в руку подельнику, но неловко ткнул ему ножом в ладонь, раня «пахана» острым лезвием.

– Сдурел, ослина? – Сивый зашипел от боли и одернул руку, роняя нож на пол. – Смотри, куда тычешь, урод жопорукий!

– Я нечайно, босс… – Лом виновато запыхтел.

– За нечайно – бьют отчайно! – Выдал известную на весь мир «истину» Сивый, облизывая порезанную ладонь. Вытащив из кармана не первой свежести тряпку, фиксатый неуклюже перетянул порез.

После чего Сивый поднял нож с пола и подошел, поигрывая лезвием, к перепуганному Тимохе, враз подрастерявшему весь свой «боевой задор». Лом остался стоять у единственного выхода, контролируя «пути отступления». Бежать наркоману было некуда. Сивый резко схватил Тимоху одной рукой за грудки, а другой приставил нож к его горлу:

– Это хорошо, что ты сюда залез – тут мы тебя и прикопаем. Все равно взять с тебя нечего, а так – хоть развлечемся! Правда, Лом?

– А то, пахан! – Оскалившись в жуткой ухмылке, закивал головой долговязый вышибала.

– Пацаны, пацаны, – заскулил побитой собакой Тимоха, – я все верну! Вот… вот… вот прямо сейчас! – Решился он засветить припрятанное барахлишко старика – хуже все-равно уже не будет. А так, может удастся выкрутиться, – прокручивал наркоман в голове варианты развития событий. – Прямо здесь!

– А это даже интересно… – Не ожидавший такой прыти от должника, Сивый убрал руку с ножом от его горла и обернулся к подельнику. – А, Лом? Похохочем напоследок?

– Легко, босс! – прогудел долговязый мафиозо деревенского разлива.

Тимоха вновь упал на колени и принялся активно разгребать навоз:

– Сейчас… сейчас… все будет… пацаны

Сивый со смехом покрутил пальцем у виска и отвесил Тимохе крепкий подсрачник.

– Для ускорения процесса, утырок! – с понтом пояснил он должнику.

Тимоха молча стерпел боль и унижение, едва не воткнувшись носом с собранную кучу сухого навоза, и подцепил пальцами освобожденную от экскрементов подгнившую доску. Вынув деревяшку из паза, Тимоха отложил её в сторону и подцепил следующую. Затем еще одну и еще. После чего всем присутствующим открылся небольшой подпол, в который и спрыгнул прожжённый наркоман. Сивый заинтересованно вытянул шею, присаживаясь на краю подпола. К нему подтянулся и подельник, пока еще до конца не врубившийся в происходящее.