— Евгения Павловна, — кивнул в знак приветствия один из огромных оборотней, встретивших нас.

— Дмитрий Александрович, — тетя пожала протянутую руку, а затем рассмеялась так искренне, что мне пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться — это не сон.

Тетя и те мордовороты пожали друг другу руки, похлопали по плечам, как старые приятели, и начали непринужденно беседовать, пока тащили наш багаж. Будто друзья, которые всего лишь пару недель не виделись.

Женя глубоко вдохнула, когда мы вышли на улицу, и я практически увидела, кожей почувствовала, как она сбросила с плеч тяжелый груз.

— Мы вместе учились, — наконец-то пояснила тетя, и снова повернулась к мужчинам. — Они вас послали?

— Да. Решили, что чужаки вызовут у тебя подозрения.

— Как проницательно, — тетя цокнула языком. — Мира, запрыгивай. Осталось недалеко.

Мне помогли забраться в высокий внедорожник. Снега здесь оказалось больше, чем у нас, и ощутимо холоднее, хотя мы все еще находились на приличном расстоянии от северных участков. Руки успели замерзнуть даже в перчатках.

— Долго нам ехать? — первое, что я решилась спросить в присутствии старых знакомых тети.

— Пару часов, — ответил тот, что за рулем. — Можете пока поспать, Мирослава Денисовна.

Полное обращение царапнуло по нервам с непривычки. Странно встретиться с кем-то впервые и услышать подобное. Я снова отвернулась к окну, понимая, что уже точно не смогу уснуть от волнения.

4. Глава 4

Все представления о приеме и встрече с родителями разрушались с каждым шагом, сделанным по смутно знакомому темному коридору. Все тот же арочный потолок и панели темного дерева. Слабый желтый свет от ламп в канделябрах, прикрепленных к стенам, позволял мне различать только фигуры оборотней, шагающих впереди. Им не требовалось много света для того, чтобы хорошо ориентироваться, но фонарик я просить не стала. Представив себя с фонариком, расхаживающую по дому родителей, я едва не прыснула от смеха. Должно быть, сказывалось напряжение.

Обхватив плечи руками, я растерла их, чтобы прийти в себя и хоть немного согреться. В доме родителей оказалось холоднее, чем в нашей маленькой, светлой квартирке.

Не знаю, что я представляла себе, почему думала будто меня встретит в аэропорту с табличкой счастливая улыбающаяся пара, а потом мы поедем домой на ужин как в самом классическом новогоднем ромкоме.

Но уже оказавшись в их доме и следуя указаниям охраны, я в который раз напомнила себе, что тетя во многом права.

Знакомые стены не вызывали ничего, кроме неприятного морозца по коже.

— Комната Мирославы Денисовны на втором этаже, — произнес один из оборотней, заставив меня выплыть из невеселых размышлений.

— А куда меня поселили?

— Евгения Павловна в своих прежних апартаментах. Западное крыло, на третьем этаже.

Тетя довольно хмыкнула и повернулась ко мне через плечо, чтобы подмигнуть.

— Не трусь, Мир. Тебя тут будут охранять, и никто не посмеет обидеть.

— Я и не боюсь, — поспешила откреститься, но вряд ли кто-то поверил.

Мне было понятно, почему с нами так носятся, а точнее со мной. Но это не оскорбляло. Я и не собиралась бунтовать или качать права, прекрасно понимая, что стоит мне выйти за порог дома, как первый же встречный без труда свернет мне шею. Противников перемирия оставалось много с обеих сторон, даже спустя много лет, а я являлась живым напоминанием для всех, что союз существует.

— Ваша комната, — один из огромных оборотней открыл передо мной дверь, когда мы поднялись на второй этаж, и пропустил внутрь.

— А где мой…? — я повернулась, чтобы спросить про багаж, но не успела даже договорить.