Нужно было сказать правду, еще секунду я могла объяснить все, но слишком испугалась, и гнев волка показался мне благом в сравнении с перспективой, которую уготовила мне семья.

Оборотень выпрямился, возвышаясь надо мной будто гора. Сила и его размер гнули к полу, остальные, остававшиеся в человеческом виде, но с горящими глазами, молча стояли рядом, Эдик корчился от кашля на полу, в ногах волка.

— Для такой невесты в моем клане тоже найдется место, — рыкнул волк, и у меня что-то оборвалось внутри. — Станешь сукой для общего пользования.

Когтистая рука впилась в мой ошейник и тот лопнул под его натиском, как тонкая нитка.

— Забирайте ее.

Оборотень схватил меня за руку и толкнул в толпу своих сородичей. Восклик протеста потонул в чужом глумливом смехе. Я прижала к груди остатки разодранной одежды, и вслед за этим провалилась в спасительное забытье.