— Тебе тут не рады, принцесса. Так что помалкивай и делай что велят, если хочешь остаться цела.

— Ого, — я тряхнула волосами, мысленно укорив себя за то, что растерялась. — И кто же не рад? Это предостережение или угроза?

Парень прищурился, открыл рот, будто собирался ответить, но не стал, что меня не обрадовало. Значит, ему было, что еще сказать.

— Тебя это волновать не должно.

Парень пошел дальше и мне пришлось последовать за ним. Покусав губы, как часто бывало во время размышлений, я поняла, что если еще раз растеряюсь или струшу, Эдик — иначе я его называть отныне не стану — или кто-то другой, запросто мог взять такое поведение со мной за основу.

Мне приходилось часто сталкиваться с неприятием и даже ненавистью, но именно сейчас я меньше всего ожидала подобного. Пришлось быстро перестраиваться, забыв на время о своих переживаниях.

— Рада, что мы перешли на ты, волчонок, — обогнав его, я изобразила самую счастливую улыбку, на которую была способна. — А то выкать и одновременно клацать зубами глупо.

На этот раз лицо Эдика приняло глупое выражение, и я засчитала раунд себе.

Мне было не впервой изображать безразличную веселость, когда больше всего хотелось забиться в темный угол и спрятаться ото всех.

— Так что ты хотел рассказать?

Мы уже оказались на первом этаже, когда Эдик наконец-то довел нас куда надо и открыл передо мной вполне обычного вида дверь. Оставаться с ним наедине не хотелось, но тут хотя бы находились слуги, чье передвижение я видела и слышала, в отличие от странных шорохов наверху.

— Не бойся, кусаться не буду, — хмыкнул оборотень, проследив за моим взглядом.

— Еще бы, — буркнула себе под нос и шагнула внутрь, сжав кулаки.

Комнатка оказалась небольшой и совсем простенькой, и без единого окна. Больше было похоже на каморку. Справа притулился стол, а слева крупный шкаф со стеклянными дверцами. Эдик принялся вытаскивать из него небольшие коробочки, а мне осталось только стоять, вытягивая шею от любопытства и ждать.

— Тут все самое необходимое для нахождения в поместье, — Эдик положил передо мной три коробки. — Ошейник, а не эта дешевка на твоей шее.

Я коснулась своего нелюбимого, но уже такого родного ремешка.

— Настойка, ее нужно добавлять по три капли в воду перед сном и выпивать, и баллончик.

— У меня такой есть, — я указала пальцем на перцовку, самую обычную на вид.

— И где же он? — поднял бровь Эдик.

— В куртке.

— Без ошейника и средства защиты нельзя слоняться по поместью, если захочешь выйти на улицу, то нужно спросить разрешения у родителей и идти с сопровождением.

— Расписаться после этого нужно? — спросила я.

Тетя нечто подобное объясняла всем сотрудникам в кафе при приеме на работу, а еще показывала, где находятся огнетушители. Не удивилась бы, если бы Эдик упомянул не совать вилку в розетку и не падать с крыши. Будто я и так не жила в строгих рамках безопасности всю жизнь.

Я все же взяла коробочки, которые настойчиво придвинул ко мне парень.

— Зачем?

— Ну, что я выслушала тебя и все поняла.

— Нет, — Эдик поправил и без того идеально уложенные волосы. Похоже, я его нервировала. — После заката из своих покоев выходить нельзя.

Порядки не сильно удивили, но почему-то осталось ощущение, что в основном они направлены исключительно на мою персону.

— Тогда всего доброго, дорогу до комнаты я как-нибудь найду сама. Помню, как мы шли сюда, — я поспешила ретироваться, чтобы дольше необходимого не оставаться наедине с этим оборотнем, который больше напоминал высокомерного павлина, чем волка.

Вздумал меня запугивать, и при этом не мог связать двух слов. Безумно хотелось уже остаться одной, а еще лучше что-нибудь наконец-то съесть.