Сейчас же я намеренно отказывалась от совместных посиделок, открещиваясь работой и плохим самочувствием, и сама же себя за это грызла. Меньше всего мне хотелось показать свою неадекватность людям, которыми дорожила. Нага я продолжала видеть везде, и время с этим недугом справиться не помогало.

Под настроение, постепенно скатывающееся к чертям, отлично подошел бы дождь или даже гроза, чтобы можно было сидеть, закутавшись в плед, и грустить об улетевшей кукушке. Но яркое солнце и рано начавшаяся жара путали все планы.

На улицу я почти не выходила. Мой максимум составляла бодрая трусца до остановки, да заход в магазин по дороге от работы до дома.

В конце первой недели я решила, что хандрить хватит, и нужно попытаться что-то с нагом сделать. Какими-то странными путями придя к мысли, что глюки «от Лукавого», я даже заглянула в церковь. Да не одна, а с пятилитровой бутылью. Втайне я боялась, что за свою ношу получу кадилом по лбу, но нет. Договорилась, и воду мне освятили. А вот когда меня побрызгали чем-то, расчихалась, жалея, что вообще сунулась туда.

Домой, чтобы смыть с себя ладан, я неслась сломя голову. На дух не переношу подобные ароматы.

Наг, что примечательно, в церкви и возле нее не появлялся. Я даже подумала, что он пропал насовсем, когда после душа вышла в комнату.

Оттягивать больше не было смысла.

Я резко сдернула простыню, прикусив губу. Никого. Никого кроме меня! Неужели?..

От облегчения закружилась голова, а сердце начало сильнее биться. Знала бы, из церкви не вылезала бы!

Нервно рассмеявшись, я облокотилась на комод, опуская голову. Неужели все? Что дальше? Свечку в качестве благодарности зажечь?

Усмехнувшись, попыталась взять себя в руки. Подняла взгляд на зеркало и… Улыбка стекла по лицу.

Хвостатый был там. Хмурился, сложив руки на груди, и недобро глядел на меня.

– Да что тебе от меня надо?!

Силы, чтобы это терпеть, закончились. Везде, абсолютно везде я видела этого рыжего стукнутого парня. Кроме разве что церкви, но уходить из-за этого в монастырь? Ха. Как говорила Иркина мама, разве что в мужской и банщицей.

Отчаяние и разочарование сменилось злостью. Эта чешуйчатая гадость в отражении, игнорируя мой вопрос, обвела комнату взглядом, словно что-то выискивая. Что ему надо? Ничего примечательного. Бежевый диван, закиданный подушками. Барная стойка, отделяющая обеденную зону от спальной, два высоких стула, а дальше кухонный уголок с гигантом-холодильником и несколько коробок из-под пиццы. Он осмотрел все. Медленно. Не торопясь. Зачем?

Змеюк не первый раз разглядывал мою скромную обстановку, но ничего нового и не появилось. Не думает же он, что я что-то могла утащить из его пещеры, если она мне не привиделась, конечно.

– Вот чего ты ко мне пристал, словно призрак коммунизма? Золото мне твое даром не нужно, – на всякий случай предупредила я. – Да и по голове стукнула случайно. Уйди, ну пожалуйста…

Первый раз я пыталась заговорить с ним. Не знаю почему. Зачем общаться с собственным глюком, можно сказать, со своим же подсознанием?

– Ты же, как всегда, не ответишь, верно? – хмыкнула я. – Да и какой ответ ждать от собственного видения...

Он стоял с какой-то странной усмешкой, опустив руки, и повернулся ко мне после прямого обращения, но молчал. Взгляд скользил по моему лицу, и мне казалось, что я чувствую его сочувствие. Странно…

Все это бесполезно. Отражение, которое вижу только я… В какой-то момент я подумала, что это не глюк. Не будет видение исчезать при приближении к церкви. Но можно проверить…

Я посмотрела на пятилитровку, заполненную «святой водой», и, подхватив ее, не задумываясь, плеснула на зеркало.