– Замотай вокруг шеи, потом голову, как платком и конец на грудь под шубу. Если спускаться будем по надувным трапам, катись, как с горки. Съехала вниз, быстро встала на ноги и бежишь как можно быстрее. Найдёшь за чем спрятаться – сделай это. Если услышишь грохот – падай на землю, закрывай голову руками.

Я смотрела на него снизу вверх, как удав на заклинателя змей.

– Алиса, ты меня поняла? Ответь мне.

– Д-да, наверное. Замотать шарф. Скатиться с горки и бежать. Спрятаться. Если будет шум, упасть на землю, закрыть голову руками.

– Молодец. Сохраняй тепло. Сожмись в комок. Прижмись к кому-то рядом. Прячься от ветра. Ты должна сохранить здоровье, пока подойдёт помощь. Поняла?

– Поняла.

– Давай. – Он уже качнулся к своему креслу, а потом остановился. – Я в тебя верю. Ты справишься, стрекоза. Главное, не сдавайся. Ты сможешь.

Я неуверенно качнула головой, а он, совершенно по-хулигански, взлохматил мне волосы и подмигнул. От такой наглости я встрепенулась, но отвечать уже было некому. Роман уселся на своё место, словно ничего не произошло.

Обалдев от такой наглости, я даже рот открыла. Но к моменту, когда была готова что-то ответить, Гранин уже устроился на своём сиденье, и пристегнул ремень безопасности. Было глупо орать через проход.

Замигал свет, и бортпроводница объявила о снижении. Я постаралась замотаться шарфом Романа, но мне это не удавалось. Получалось слишком рыхло. Даже я это понимала на все 100%. Голову ворохом вязанного полотна не спасти.

Разматывая и заматывая его обратно, я взмокла и разозлилась. Хотела уже просто оставить шарф на шее, когда меня ткнули локтем в бок.

Я растёрла болезненный ушиб и повернулась к всклокоченной соседке. Она уже была замотана, как снеговик по самые глаза в красный шарф. Нахлобучила такую же яркую шапку с завязками и застегнула чёрный пуховик.

– Дай сюда, изнеженная.

Она стянула свои варежки со снежинками и взялась за шарф, который отдал мне Роман. Приспустила на спину шубу. Расправила по ней один конец вязаного полотна. Второй начала оборачивать вокруг шее.

Пропустила под подбородком, к макушке. Обматывала так плотно, что заболела кожа. Но перечить я не стала, хотя уверенность, что соседка решила меня придушить, крепла с каждой минутой.

Сделав закрепляющий виток, женщина пропустила под него свободный конец и аккуратно расправила его на груди.

– Застёгивай шубу. Теперь хорошо будет держаться. – Не веря в происходящее, я молча смотрела на соседку, а та, видя моё замешательство, продолжила, – все люди братья. Может последний час живём, зачем ссориться? Если что, я Лариса. Держись ближе, я горячая. А тебя как звать?

– Алиса.

– Значит, как лиса, только человек.

Мне хотелось ей ответить что-то злое на бестактную реплику, но фраза про последний час жизни, и меня сделала покладистой. Я отвернулась от соседки и встретилась взглядом с Романом. Он показал на голову и поднял вверх большой палец.

Ну, хоть кому-то это гнездо на голове понравилось. Но ответить я не успела. В салоне погас свет, и мы погрузились во тьму. Когда подлетаешь к крупному городу, в иллюминаторы то тут, то мам становятся видны огни.

Сейчас внутри самолёта и за его пределами разливалась ночь. Только на крыльях мигала подсветка. По громкой связи объявили о заходе на посадку и необходимости пристегнуть ремни и сохранять спокойствие.

А потом ещё несколько раз про то, как надо опустить голову и скрестить руки. Мы так и сделали. Только теперь, хорошенько наклониться мешала верхняя одежда. В ней было жарко, но по спине тёк холодный пот, говорящий о чувстве нечеловеческого ужаса.