– Ларэй, – произнес он сухим надтреснутым голосом, – я секретарь его императорского величества, прошу вас следовать за мной.

Ну я и последовала. В длинный, растянувшийся на множество метров коридор, освещаемый лучами светил, заглядывающих из арочных окон, что виднелись вдалеке. Мы вышли на балкон, соединивший две части замка, и я задохнулась от раскинувшейся внизу бесконечной глади моря. Или океана? Волны накатывали на берег, укутывая его своим игривым полупрозрачным шлейфом, и отступали, оставляя лишь тонкое тающее кружево. Повсюду были цветы, просто море цветов, а еще с балкона открывался вид на парк, ярусами спускающийся на побережье.

Насладиться красотой в полной мере мне не позволили, секретарь бежал так, будто его не только у стоматолога ждали, но еще и у гастроэнтеролога, с регулярным несварением. Миг – и балкон, и все виды остались позади, а передо мной распахнули сначала одну дверь, затем, миновав секретарскую обитель, вторую – и вот я уже в кабинете.

В кабинете, где все увиденное вновь кажется нереальным и сказочным, потому что отчаянно контрастирует с тем, кто сидит за столом. И кто медленно поднимает на меня тяжелый, невыносимо-властный взгляд, от которого я вся покрываюсь мурашками.

В одно мгновение эти мурашки превращаются в огоньки, потому что тяжелый взгляд становится еще и пристально-мужским: так мужчины смотрят на женщину, которую хотят, других слов тут не подобрать. Этот взгляд стекает по моим волосам на лицо, касается губ, словно император уже клеймит меня поцелуем, скользит ниже.

А вот это уже совершенно точно лишнее! Как говорится, не принимайте на свой счет ничего, кроме денег, но когда тебя так безапелляционно рассматривают, я бы сказала, раздевают взглядом… Не знаю, может быть у них в империи так принято, или у императора просто слабость к женскому полу, но для современной девушки на деловой встрече это недопустимо. В деловом этикете такое вообще недопустимо!

– Мне сказали, что вы хотите предложить мне взаимовыгодное сотрудничество, – нарушаю тяжелую вязкую тишину я и шагаю к столу. Чем, кажется, вызываю у его императорского величества сбой программы. Он сначала отдергивает взгляд от моего декольте и фигуры в принципе, будто обжегся, а после снова смотрит в глаза. В упор.

В любом случае, так всяко лучше, чем раньше.

– С этикетом вас, должно быть, не познакомили, ларэй, – холодно произносит он. Хотя в этом холоде однозначно звучит сарказм.

Кто бы говорил про этикет!

– Не успели, – без малейшего смущения сообщаю правду. – Честно говоря, я сразу сказала, что здорово тороплюсь – поэтому все, что мне выдали – это ваше платье.

– Я похож на того, кто носит платья?

Не Феникс он, а ехидна. Крылатая. Правда, крыльев у него за спиной не было, и не только за спиной, но и вообще нигде. Темные волосы, резкие скулы, глаза – как ночное небо, широкие плечи – это все было в наличии, а крылья – нет. Интересно, он их под одеждой прячет?

Стоило мне об этом подумать, как император поднялся из-за стола, чтобы я в полной мере могла оценить комплектацию. Сейчас он возвышался надо мной так, что пришлось задрать голову.

– Я не в курсе вашей личной жизни и интересов. Буду очень благодарна, если мы сразу перейдем к обсуждению условий, поскольку…

– Вы очень торопитесь, ларэй, я помню. – Взгляд сверху вниз на мгновение отразил потерявшуюся в уголках губ улыбку, а после мне указали на кресло: – Прошу.

Опустившись в него, я положила руки на подлокотники, стараясь скрыть свое все-таки прорезавшееся волнение. С императорами других миров мне еще общаться не приходилось (да и нашего тоже, к счастью), но теперь вот такой полезный навык напрочь отсутствовал. Как отсутствовала возможность защититься от его сильной, властной ауры, которой, кажется, в кабинете пропиталось абсолютно все.