Может, он капустным листом всё лечит, медицину не признаёт?

– В аптеке, значит… – задумчиво проговорил Митрофан Яковлевич. – Василиса, идите наверх. Я сейчас вернусь. Прошу, – хозяин дома бесцеремонно указал мне на выход.

Василиса с Ромой молча прошли мимо меня, поравнявшись, вежливо попрощались, покорно начали подниматься по лестнице.

Нездоровое послушание… нужно в следующий раз найти предлог осмотреть и старших детей. Проверить, нет ли следов побоев.

– Послушайте, – не выдержала я, когда мы вышли в холодную прихожую перед входной дверью с улицы, кажется, здесь это называют сени. – Я всё понимаю, у вас вера, убеждения, но дети должны нормально питаться. Молочные продукты, мясные необходимы растущему организму, купите хотя бы комплекс витаминов, если религия настаивает на строгой диете.

– И что же ещё мне религия не позволяет? – проговорил Митрофан голосом, от которого мне реально стало страшно.

Моментально всплыли все страшилки, все фильмы про сибирские деревни, документалки, которые когда-то видела, или думала, что видела, или вообще придумала.

– Не знаю, – задрала я нос вопреки собственному страху. Назло себе отморозить уши – мой девиз непобедим. Дураков не сеют, не жнут они сами родятся – вот и я родилась. – Без понятия чему вы молитесь, богам вашим или дырке в стене, но о детях вы думать обязаны! Или я… я…

– Что «я»? – скрипнув зубами, приподнял бровь Митрофан Яковлевич.

– Пожалуюсь в компетентные органы!

– Жалуйтесь, – отрезал он.

Бирюк этот.

Открыл передо мной калитку. Выпустил на улицу, предварительно отодвинувшись, будто боялся прикоснуться ко мне, вернее – к моему пуховику своей объёмной аляской.

Словно я и одежда моя – источник заразы.

Я выскочила, словно мне в спину ткнули. Суетливо засунула руки в карманы, поспешила восвояси, ругая себя, проклиная собственную глупость, несдержанность, порывистость.

Если бы не эти «славные» черты характера, я бы не оказалась сейчас здесь.

В забытом богом селе в Сибири, среди тайги, которой края не видно, бездорожья в межсезонье, на берегу огромной реки, огибающей Кандалы с одной стороны, как огромная змея.

Ещё и в окружении староверов!

Пришла домой, по пути забрала дочку у соседки Зои Петровны, тёти Зои, как она велела себя называть. Мне подобное панибратство поначалу казалось лишним, диким даже, постепенно привыкла, тётя Зоя, так тётя Зоя.

Дом встретил стылой влагой. Лада привычно повесила комбинезон на гвоздь на двери, натянула шерстяные следки, подтянула тёплые штанишки, забралась на кровать в ожидании, пока я растоплю печь.

Летом я понятия не имела, какие виды печей существуют, как растапливают печь, что такое заслонка, задвижка, тем более вьюшка, не знала. Сейчас вполне сносно справлялась с задачей.

Более того, оценила достоинства этого агрегата – приготовленное в печи мясо особенно вкусное, ни одна мультиварка не даёт такого эффекта, а уж как настаиваются травы в эмалированном чайнике!

Жизнь – лучший учитель.

Когда-то я окончила школу с золотой медалью, отлично сдала ЕГЭ и поступила в медицинский, правда, далеко от родного дома – Калининграда. В Питер, Москву было не пробиться, зато в неведомый Красноярск попала легко.

Училась и жила там пару с хвостом лет, по глупости забеременела, решила рожать. Отец ребёнка ожидаемо помахал ручкой, испугавшись обязательств.

Я, конечно же, – а иначе это была бы не я! – взбрыкнула. Заявила, что крутила кой на чём его помощь, сама справлюсь. Обойдусь без него, придурка бестолкового.

Взяла академический отпуск, вернулась в Калининград, к родителям.