Да, Мила, повторяй себе это почаще, авось и поверишь.
Мы сидели в машине Самородова. Играла  фоновая музыка, пахло кожаным салоном и какой-то освежающей "вонючкой". Разговор наш не клеился, и в этом была моя вина.
Вот, опять... Ты не перед кем не виновата!
В общем, кроме непонятного блеяния я ничего из себя выдавить не смогла. Односложные угум, ыы. Разве что про отвратительные дороги смогла ниточку разговора протянуть. И то, благодаря недавнему общению с Зурбэном.
Эх, Зурбэн. Мой рыцарь в сияющем авто. Прости меня, дуру. Надеюсь, не свидимся больше. Стыдно очень. 
И пока я предавалась мукам стыда,  мы просачивались в нескончаемой пробке к месту вкушения яств. Это оказался ресторан с громким названием "Прогулка в облаках". Символично, учитывая его расположение на верхнем этаже высотки. 
Панорамные окна, головокружительный вид. Вероятно, я не смогла скрыть свой восторг, так как Самородов отказался от випных мест и попросил подать блюда к столику у самого большого окна. 
- Очень красиво, - я не могла оторваться от созерцания города. Внизу бурлила жизнь лилипутов. Со своими радостями, болями и проблемами.
Я вернулась с облаков на землю обетованную, повернулась к Самородову, внимательно меня изучавшему в этот момент.
- Я знаю зачем мы здесь, Александр Дмитриевич. И прежде, чем вы что-либо скажете, я хочу озвучить свое окончательное решение. Я увольняюсь. По собственному желанию.
Фух, сказала. Все, гора с плеч. Сейчас он встанет, поцокает языком, скажет что такие надежды на меня возлагал, а я...
- Мила эээ Константиновна, давайте покушаем. Дела подождут. Здесь подают отличную форель, - и пока я пыталась прийти в себя от Милы Константиновны, Самородов сделал заказ из нескольких блюд. Мои слова о разгрузочных днях и интервальном голодании не услышал даже официант. Или сделал вид.
Мысленно подбила все сегодняшние траты, выяснилось, что на форель то может и хватит. А вот все остальное точно мимо кассы.
Нам принесли блюда. Я в нерешительности застыла над тарелкой, надеясь, что слюна еще не потекла по брюлям, которые вчера ночью упорно качала. 
- Кушайте, Мила Константиновна.
И такой прищур голубых глаз.
Так, стопэ,  вот этого еще мне не хватало. Глаза как глаза, нос как нос, ну подбородок с ямочкой, дак таких вон, поди пол мира. Волосы соломенные, фигура, все при нем. А я вся при себе. И нечего тут слюни на форель плескать. 
Приступила к еде. Интервальное голодание проиграло неравную схватку с тающей во рту рыбой. 
Нам открыли бутылку белого вина. Отличное сочетание, и вот я уже поглощаю свой второй бокал.
Разговор как-то сам принял плавно текущий ритм. Как оказалось, у нас очень много общих тем. Мы вспомнили, как жили по соседству. Мои детские проказы.
И опять эти глаза. Нет, это определенно вино и головокружительная высота над уровнем моря.
- Помню, как замуж за меня собиралась, - улыбнулся мне Самородов.
- Может, так и следовало поступить, - не сразу поняла, что ляпнула это вслух. Неудобненько. Быстро повернула беседу в другое русло. -  Про меня вы все знаете, теперь, для соблюдения баланса, расскажите про себя?
-Судя по тому, что ты ко мне до сих пор на вы, не знаю, могу ли душу чужому человеку раскрывать.
Опять хитрый взгляд, улыбка во все тридцать два, а мою руку холодит третий бокал белого вина. 
- Расскажешь? 
- Купи-продай.
- Что? - не поняла я.
- Все мои отношения строились по принципу: я за тебя плачу, я тебя и танцую. Понимаю, что звучит грубо, но это так.
Я ненароком перевела взгляд на стол, оглядывая все яства. Это ж на сколько тут меня натанцевать надо?