Последнее от того, что какой-то парень крикнул:

– А хочет, так давай ее скупнем! – и водой меня облил.

Я кулаки сжала, на парней глядя, внутри ярость все захлестнула, и одна только мысль – что это моя река, и они тут купаться не будут.

И тут река из берегов вышла, волной поднялась и мостки снесла. Вместе с теми, кто на них был.

Так во мне магия и проснулась.

Мне потом попало от родителей, за то, что от няньки сбежала, за то, на берег пошла. За магию не ругали, мама объяснила, что магия – это большая сила и большая ответственность, и с ней надо быть очень осторожной, потому что она может принести вред как другим, так и себе. Я прониклась. Тем более, когда волной всех накрыло, один мальчик чуть не захлебнулся, его спасли, но перепугаться я успела знатно.

Потом я долго болела, а когда поправилась, то мне надели специальные браслеты для детей, чтобы неконтролируемых выбросов не было. Но магия больше никак себя не проявляла.

Когда мне исполнилось 12, меня стали учить всему, что положено знать подростку, чтобы управляться с магией. Но сила отзывалась очень неохотно, и измерения показали, что дара у меня совсем чуть. Маму это, в отличие от отца, ничуть не огорчило, и она все равно заставляла делать разные упражнения. Ее не стало, когда мне было 15, они отправились к границе, а вернулся отец один. Через пару лет в доме появилась мачеха. Еще через год пропала бабушка. Отец так же продолжал мотаться на границу, и заниматься со мной перестали. Я смирилась и в тайне даже радовалась, что “ужасная и страшная” сила мне не досталась. Ведь если бы мама была, как я, слабеньким магом, она бы осталась бы жива и была бы сейчас со мной. И бабушка тоже. Я твердо знала, что все беды из-за магии.

Мачеха подогревала мою неприязнь к магическим наукам и все время твердила, что если отец погибнет на границе, то я останусь одна никому не нужной.

Эта “ненужность” звучала лейтмотивом всей моей жизни после смерти мамы, об этом шептались слуги, об этом твердила мачеха, об этом вздыхали знакомые. Я так привыкла быть ненужным ребенком, до которого никому нет дела, что стала считать, что так и должно быть, и я заслужила это.

Я хотела уехать из родительского дома, считая, что лишняя там, и ждала, когда мне исполниться 21, чтобы начать жить самостоятельно. И тут появился Энди Роджерс. И Джоанна влюбилась.

И если все, что было до этого, я вспоминала, как то, что произошло со мной лично, то с момента появления “жениха” наши с Джоанной сознания снова разделились.

А вот и головная боль и мой запоздавший обморок!

***

Очнувшись в очередной раз, глаза открывать не стала.

“Хоть бы оказаться дома, – думала я. – Если даже в больнице, но на Земле. Не хочу быть студенткой, стара я для этого и свое отучилась. Хотя ладно, если надо, поступлю на заочное, но пусть я буду дома!”

– Хватит делать вид, что ты спишь, Джоанна. Я вижу, что это не так.

Джоанна! Ну почему? И что тут этот делает?

Открыла глаза и уставилась на куратора. Недовольно и осуждением, чтоб прочувствовал, как ему не рады.

Я его звала? Нет. Какого фига тогда? Пришел сказать, что я проиграла ему пари? Да черта с два! Не сдамся, так что пусть выметается.

– Чего надо? – спросила. – Я тебя не звала.

– Я в курсе. Меня ректор прислал. Сказать, что до сессии у тебя индивидуальный график учебы, а потом тебя переводят на Прикладной. И мне надо с тобой пройти весь материал первого семестра.

– Что? Я не согласна! У меня вообще магии нет, какой Прикладной? Как ему это в голову пришло? – возмутилась я.

От такой новости все прочие переживания стали казаться несущественными.