– Да? А можно в награду мотор новый? «Вихрь». Сильный и чтоб кобыл тридцать было. Вот Ефимыча порвет от зависти…

– Мы тебе грамоту выпишем, это лучше, чем мотор.

– Токма большую давайте, – охотно согласился дед. – У Ефимыча похвальный лист от председателя совхоза – с две ладошки шириной, на стене висит, а мне поболее надо…

– Договорились, будет во-от такенная грамота.

С горем пополам мы прошли километр и, наконец, завернули за излучину реки. Капитан дымил самокруткой, лихо заломив бескозырку за ухо.

Сидя на корме, умело рулил, управляя специальной ручкой на двигателе. Когда деревня пропала из виду, стал постукивать деревянной ногой, отбивая такт, и запел старую матросскую песню.

– Плыви к берегу, Демидыч! – скомандовал я, когда деревня окончательно скрылась за поворотом.

– Плавает говно, а по воде ходют! – поправил дед.

– Ходят ногами, – парировал в свою очередь я. – А ты греби к берегу.

– Дык мы же в Михайловск? С секретной миссией!

– В связи с изменением оперативной обстановки планы поменялись. Стоп машина!

– Есть стоп машина!

Мы причалили.

– В общем, так, Демидыч, ты готов послужить сегодня Родине? – я положил на плечо деда руку, будто посвящал его в тайный орден. – Органы призывают на помощь. Страна в тебе нуждается.

– Служу Советскому Союзу, – Демидыч вытянулся и, пристукнув деревянной ногой, будто каблуком форменного ботинка, бодро приложил руку по-военному к бескозырке.

– Слушай задание. Дуй в Михайловск, как собирались, только на всех парах. Там шагай в милицию и передай вот эту записку начальнику, – я протянул листочек с цифрами в столбик.

– Это что? – свел брови старик, разглядывая диковинные циферки. – Шифр, однако?

– Он самый. Операция секретная, поэтому донесение зашифровано.

– Понял! Сделаю! Да я и не такие послания на фронте доставлял.

Я кивнул – не сомневаюсь.

– Это еще не все, начальнику милиции там на словах передай, чтобы высылали подмогу сюда, в Мохово, срочно. Скажешь, что беглые зэки здесь окопались. Он поймет, о чем речь. Запомнил?

– Зэки? Здесь? – округлил глаза дед. – У нас?

– Тихо ты! – прошипел я, показывая всю важность происходящего. – Здесь, здесь… От тебя сейчас, отец, зависит, будет жить деревня или нет… – я легонько подтолкнул его к лодке. – Вперед! А мы пока вернемся в поселение. Разведаем, что да как.

– Дык, может, я с вами! В разведку? А? У меня и ружо имеется. Пока на лодке дойду, столько времени пройдет! Урки смоются.

– С нами? Куда ты на одной ноге-то? Спугнешь только. А ружье – это правильно, это мы у тебя одолжим. Можно? И потом, тебе шифровку надо передать, забыл?

– А, ну да… Сделаю в лучшем виде, – кивнул дед. – Ружо в сенях, за шторкой у меня стоит. Патроны в патронташе, он на стене, слева, как заходишь, висит.

– Ясно, спасибо… Ключ-то от дома дай.

– Нетути замка. Не приучены мы в Мохово запираться. Никто не ворует.

– Добро, – кивнул я и пожал протянутую морщинистую руку. – Удачи, отец… И помни. Что тебе во что бы то ни стало нужно передать шифр. Иначе… э-э…

– Понял. С богом! – перекрестился старик и забрался в лодку.

Подергал шнурком, завел мотор. Я столкнул нос посудины снова в воду. Дед отгреб веслом от берега и, опустив винт еще ниже, пошел вниз по течению в сторону Михайловска.

– Какой-такой шифр? – недоумевал Тулуш.

– Да это Кулебякин билет спортлото купил, просил мне цифры ему написать, дескать, у меня рука легкая и счастливая. Я на бумажке написал случайные, он и заполнил с нее бланк лотерейный. А бумажка у меня так и осталась в кармане лежать. Вот нашел ее сейчас.