Жизнь у меня была – аэродром, общежитие, изредка посещение кино в Ковеле. Профессиональные заботы поглощали целиком – на развлечения, на устройство быта не было ни сил, ни времени.

Чаще других писал я бабушке Наталье, был в переписке с родными, которые в это время жили в Логойском районе в Беларучах.

Перед войной как-то я получил от брата Аркадия письмо (он окончил 7 классов, курсы учителей начальной школы и где-то учительствовал), где он, между прочим, делился со мной своими планами женитьбы. Прочитав письмо, я ответил, что старшие братья еще не женились и тебе не рекомендую. Взял красный карандаш, исправил ошибки в письме и посоветовал подучиться грамоте. Его письмо с исправленными ошибками отправил обратно и больше ни одного письма от него не получал – обидел его, надо полагать, своими язвительными наставлениями. Он наверняка тоже в моих письмах находил много ошибок – и я был не шибко грамотен в русском, окончив десятилетку в белорусской школе.

Весной 1941 года немецкие самолеты-разведчики постоянно нарушали нашу границу и совершали разведывательные полеты над советской территорией и над нашим аэродромом, но было указание их не сбивать и даже не пугать, а лишь сопровождать до границы. Все делалось для того, чтобы оттянуть войну, исключить развитие навязываемых Германией провокаций. Разведывательные полеты и фотоснимки территории пограничных округов дали немецкому командованию в начале войны колоссальный козырь.

Перед самой войной я познакомился с девушкой по имени Ядвига, начал было за ней ухаживать, но с началом боевых действий потерял ее и встретил только в 1944 году в Польше, на Сандомирском плацдарме…

Построить жизнь юноше моего поколения, одному, без помощи родителей, было очень непростой задачей, хотя помощь государства ощущалась практически повсеместно. Немало открывалось новых учебных заведений – не только военных, но и гражданских – училищ, техникумов, институтов. Несмотря на очевидные материальные трудности, молодежь того времени настойчиво стремилась к знаниям. Большинство моих сверстников искренне трудились и учились по мере своих способностей. Я был молод, жизнь впереди казалась бесконечной и светлой.

В мае 1941 года 17-й истребительный авиаполк с аэродрома Любитов, находившегося восточнее Ковеля (зимние квартиры), перебазировался на аэродром Велицк, в район станции Голобы, на лагерный летний период для продолжения обучения летного состава, повышения боевой подготовки и восстановления притупившихся после зимнего перерыва навыков пилотирования.

Наш полк был четырехэскадрильного состава, вооруженный «Чайками» – истребителями И-153. Командовал полком майор Дервянов, кавалер ордена Красного Знамени, его замом был майор Семенов, награжденный орденом Ленина, командирами эскадрилий, с первой по четвертую соответственно, были капитан Голов, ст. лейтенант Прокопенко, ст. лейтенант Ивлев и капитан Барановский.

За короткий период пребывания в лагерях летный состав восстановил боеготовность: успешно и без происшествий летал днем и ночью. Полк наш был настолько хорошо подготовлен, что взлетал даже ночью строем в составе эскадрилий. Я сам позднее летал ночью, но такого в жизни не приходилось видеть, чтобы эскадрилья взлетала строем ночью, как днем.

13-я смешанная авиационная дивизия, в которую входил наш полк, находилась в Луцке. Командиром дивизии был полковник Зыканов, участник боев в Испании, а его замом – Герой Советского Союза генерал-майор авиации Лакеев Иван Алексеевич. Два других авиаполка дивизии, имевшие на вооружении И-16, базировались один в Луцке, а другой – на аэродроме неподалеку от Дубно.