Спустя несколько дней нам выдали командирскую форму ВВС РККА с летной эмблемой на рукаве, документы, и мы отправились к новому месту службы.

Так в 1939 году, в звании младшего лейтенанта, закончилась моя юность. Вспоминая жизнь в Одессе, добавлю, что Черное море видел, но так ни разу и не пришлось окунуться – в мае мы уезжали в лагеря и только осенью возвращались в Одессу. Получается, первым делом самолеты, а море, как и девушки, – потом.

В октябре 1939 года в составе группы из 11 человек я расстался с Одессой и отправился к новому месту службы, в 17-й истребительный авиаполк. По дороге пришлось заехать в Луцк, где базировалась 13-я авиадивизия, и там нам указали, что наш полк находится в лагерях в районе станции Голобы, между городами Ровно и Ковель.

До сих пор помню посещение маленького ресторанчика в Луцке – обед был обильный, вкусный и натолкнул тогда на благодушный вывод: вот жизнь людей и стала лучше.

Поездом доехали до Ровно, сделали пересадку на Ковель и прибыли вечером в Голобы. Связались с полком и, дождавшись полуторки, ночью приехали в часть. На КПП нас встретил оперативный дежурный лейтенант Разгуляев, очень симпатичный и душевный человек, всю ночь он увлеченно рассказывал нам о буднях авиаполка – как летают, как живут летчики, – заодно сообщив, что скоро перебазируемся под Ковель, на аэродром Любитов. Утром мы прибыли к начальнику штаба, он побеседовал с нами и распределил по эскадрильям.

Меня определили во 2-ю авиаэскадрилью, командиром которой был ст. лейтенант Федор Прокопенко, невысокого роста, коренастый и крепкий, хороший, смелый летчик, летавший днем и ночью. Всех нас, новоприбывших, поначалу ошарашило, что в полку на вооружении были самолеты И-153 «Чайка», тогда как авиаучилище мы окончили на истребителях И-16. Впрочем, мы как-то быстро смирились с этим неприятно поразившим обстоятельством, ктото даже филосовски заметил: что ни делается, все к лучшему.

Истребитель И-153 «Чайка» (схема)

Прибыв в авиаэскадрилью, мы представились командиру. Он кратко побеседовал с нами, вызвал адъютанта, старшину эскадрильи и дал команду устроить нас в деревне Велицк, которая была неподалеку. Я был размещен в большой комнате дома, а койкой мне служила широкая деревянная скамейка. Таким образом заимел свой уголок для дальнейшей жизни. На довольствие поставили в летную столовую и кормили нас, летчиков, отлично.

Сразу же мы были разделены по звеньям. Моим командиром стал ст. лейтенант Ибрагимов, вторым летчиком в звене был ст. лейтенант Сергов Алексей (впоследствии генерал-майор авиации, Герой Советского Союза), а я – мл. лейтенант Архипенко Федор – третьим летчиком.

Все время мы проводили на аэродроме, изучали матчасть самолета, вооружение, инструкции по технике пилотирования и другую документацию, регламентирующую летную подготовку. Наша одержимость нравилась техникам, и они все с удовольствием поясняли.

Сдав необходимые зачеты, я был готов начать полеты, но летать в 1939 году не пришлось: полк перевели на аэродром Любитов под Ковель к постоянному месту базирования.

Мы, молодые летчики, совместно с техниками уехали на автомашинах из лагеря и, когда прибыли в Любитов, увидели, что там продолжалось строительство, ангары для самолетов уже стояли, но без ворот, а большинство подсобных сооружений не готово.

Представитель батальона аэродромного обслуживания отвез нас в Ковель, где и разместил по квартирам. Мне досталось койко-место в комнате, где жил еще какой-то военный из другой части; правда, ночевал он редко, и виделся я с ним всего несколько раз. Хозяйкой дома была полька, пожилая и очень добрая женщина, относившаяся ко мне как к сыну, хотя мы тоже нечасто виделись, ибо вход в комнату был отдельный, а мне приходилось рано уезжать и лишь за полночь возвращаться с аэродрома.