Стрелять я не собирался, но реакция от обиды сработала. Рука поднялась сама. Бутылка осталась не разбитой. Но я-то видел, что попал в нее.

Угрюмов вернулся и показал. Опять дно пробито. Теперь уже, кажется, челюсть готова была отвиснуть у меня. Но я успел придержать ее рукой, почесав, расплатился с Мишей за патроны и пошел к выходу. И опять по коже пробежал неприятный холодок.

Не умею я так стрелять!

Но я так стреляю!

Фээсбэшники провожали меня молча. Их немигающие взгляды я чувствовал спиной, вдруг покрывшейся потом в подвальном холодке тира. Но в этих взглядах страха было больше, чем восхищения. Да мне и самому стало слегка страшно. Хотя я и чувствовал, что стану теперь предметом разговора многих спецов. Иногда это бывает приятно. Мужское тщеславие…

Но часто мешает. Человеку моей профессии…

На улице, открывая свой серебристый «Крайслер», я осмотрелся в поисках красной «жучки», которую видел вчера рядом со своим домом. Багажник машины выглядывал из-за угла здания.

Значит, я не ошибся.

Генерал Легкоступов мог целый час простоять у окна, ни с кем не разговаривая. Просто стоять. Однажды майор Мороз заметил даже, что генерал стоит с закрытыми глазами. Как кот, жмурится на солнце и, похоже, спит стоя, заложив руки за спину.

Конечно, генерал не спал. Так только со стороны казалось. Но эта его привычка подолгу стоять у окна, и участвуя в разговоре, и не участвуя в нем, просто о чем-то думая с закрытыми глазами, – многим казалась странной.

Что касается закрытых глаз, то это майор Мороз понимал хорошо. Привычка офицера-оперативника – смотришь на свет, обязательно нужно жмуриться. Иначе потом, когда повернешься к чему-то или кому-то, находящемуся в менее освещенном месте, ничего не увидишь. И это может в критический момент подвести.

Майор терпеливо ждал, что скажет генерал. Они только что прослушали записи двух телефонных разговоров первого объекта со вторым и запись их разговора в кабинете второго. Все пока шло точно по плану. Если бы кто знал, какого труда стоило Легкоступову, пренебрегая обычными и законными методами своей Конторы, потому что никак не удавалось добиться результата обычным путем, прижать серьезного мафиозного бизнесмена Таманца из большого приволжского города… Прижать так, чтобы тому срочно понадобились крупные наличные деньги и он начал вытрясать их из всех солидных и даже мелких своих должников. И одновременно пришлось придумать легенду, чтобы почти официально не менее серьезно прижать откровенного похоронного бандита, хоть и бывшего подполковника ФСБ, в крупном уральском городе.

– Как ты думаешь, Дмитрий Федорович, почему второй объект не желает просто обратиться к первому и попросить его об услуге? – спросил генерал, не оборачиваясь от окна. – Они же вместе работают, кажется, уже второй год… От второго объекта зависит работа первого. Должны бы и наладиться у них добрые отношения. Что помешало ему? Не доверяет?

– Я думаю, у них отношения чисто партнерские. Не выходящие на дружественный уровень.

– Но в любом случае первому выгодно, чтобы второй нормально работал и давал ему «заказы». Случись что со вторым, первый останется без «заказов».

– Скорее всего первый сумел себя поставить так, что он каждый «заказ» принимает, будто одолжение делает. Мне так показалось по тону разговора. Он себе цену знает и уверен, что без работы не останется. Мы ведь, Геннадий Рудольфович, не в курсе всех его дел. Вполне может быть, что он работает от разных посредников. И сотрудничество со вторым объектом – только незначительный эпизод его биографии.