Тяжело вздохнув, он увидел массивную фигуру Слингсби. Он не слышал, как тот вошел. К тому же, как все люди, он не любил, чтобы на него смотрели, когда он этого не знает.

– Чего надо, старый кот? – спросил он, немного багровея.

– Зашел посмотреть, свободна ли комната, – холодно ответил дворецкий.

– Да? – Сид попытался читать. С ними – только так. Облить презрением. Но тут он припомнил, что кое о чем спросить надо.

– Кто это там приехал, похож на рыбу?

Слингсби посмотрел еще холоднее, словно негодующая лягушка.

– Такое описание мне ничего не говорит, – сухо ответил он. – Недавно прибыл мистер Уэзерби, наш семейный поверенный.

– На совещание, да? Не иначе, дует мое вино! – Сид неприязненно засмеялся и сменил тему. – На скачках погорел, морда?

Слингсби не собирался говорить о скачках с кем попало. Однако Сид продолжал:

– Поставь-ка на Швейцарского Сыра. Верное дело.

Дворецкий раздулся от обиды.

– Я в подсказках не нуждаюсь.

– Может, бросил играть? – предположил Сид. – Эт хорошо, а то выгоню. Что ж это, честное слово, слуги на скачках играют! Так и ложки сопрут.

– По-про-сил бы… – с трудом проговорил оскорбленный Слингсби.

Сид сурово на него посмотрел.

– А «милорд» кто скажет?

– Только по решению суда, – твердо ответил дворецкий. Сид похохотал.

– Ничего, это скоро! Мамаша выступит, да еще портрет. А что я тогда сделаю, знаешь?

– Да, – с удовольствием сказал Слингсби. – Примешь мое заявление об уходе.

Сиду оставалось только показать ему язык. Слингсби показал в ответ свой. Эту неприятную сцену и застал сэр Герберт, быстро войдя в гостиную.

– Господи! – вскричал он.

Языки исчезли. Слингсби с явным усилием снова обрел достоинство.

– Прошу прощения, сэр Герберт, – сказал он. Тот махнул рукой.

– Не за что! Он любого доведет. Сколько раз я сам хотел! – Он обернулся к Сиду. – Ну-с, молодой человек…

– Чего надо, змий?

Сэр Герберт разумно решил не слышать последнего слова.

– Мне нужна эта комната. Приехал мой поверенный, мистер Уэзерби.

– Совещание у них, хо-хо!

– Конечно, если вам непременно нужно тут быть, мы можем повести его в библиотеку.

Сид поднялся.

– Ничего. Мы, Дройтвичи, люди воспитанные. Только зря вы деньги тратите. Посмотрели бы лучше на картинку. Вот – он, а вот – я. Надо бы ее в суд передать, а то неровен час… Ладно, я пошел.

Слингсби мрачно посмотрел ему вслед.

– Поистине, сэр Герберт, – сказал он с большой болью, – иногда мне хочется, чтобы его признали лордом. Хоть племянником не будет.

Сэр Герберт не потрепал его по спине, так все же не делают, но посмотрел на него очень ласково.

– Нет, Слингсби, не признают, если мы правильно поведем дело. Приехала миссис Прайс?

– Да, сэр Герберт. Роберт привез ее в «роллс-ройсе» примерно час назад. Она в моей комнате.

– Этот субъект знает, что она здесь?

– Нет, сэр Герберт.

– Так. Хорошо. Лорд Дройтвич тоже приехал?

– Да, сэр Герберт. Гуляет по саду с мисс Браун.

– Мисс Браун? – Сэр Герберт поднял брови. – А, маникюрша!

– Да, сэр Герберт.

– Зачем он ее привез?

– Не могу сказать, сэр Герберт.

– Может быть, для свидетельства. Она первая слышала рассказ этой мегеры. Что ж, неважно. Пойдите, позовите его. Когда я позвоню, пришлите к нам миссис Прайс.

– Слушаюсь, сэр Герберт.

Дворецкий удалился, а баронет, оставшись один, медленно подошел к портрету и смотрел на него, задумчиво потирая подбородок.

Послышались голоса, предупреждая о том, что жена и стряпчий приближаются.

Описывая мистера Дж. Дж. Уэзерби из юридической конторы «Полт, Уэзерби, Полт и Полт», Сид был не совсем прав, но подошел близко к цели. Большие стеклянные глаза, глядящие сквозь очки, действительно напоминают о рыбе. Юрист озирался в той свойственной юристам манере, которая наводит на мысль, что они ищут улики за гардинами и под пианино.