До самого обеда мне не удалось отдохнуть. Не хотелось рисковать тайным переходом в соседний номер и давать конкретные указания в каждом отдельном случае. Хоть управляющий гостиницы и рвался в номер с очень обеспокоенным видом. Пришлось удовлетворить его любопытство. Но уже после того, как поменяли все ковры, рамы с окнами, мебель, лампы и в нескольких местах особо пострадавшую обивку. Остальные дырочки и порезы, портящие внешний вид номера, я приказал вообще не трогать, объяснив управляющему, что так мне больше нравится. Будет чаще напоминать об осторожности.

– А уж когда я выеду от вас на нашу свадьбу с принцессой, тогда можете переделывать этот номер как хотите.

Управляющий гостиницы остался доволен моей блажью. Тем более что, внимательно скользнув взглядом по стенке, не обнаружил признаков раскрытия тайны. Напоследок он только передал горячую просьбу от имени собравшихся внизу корреспондентов. Уж очень они умоляли ответить на несколько вопросов, касающихся неудавшегося покушения. Пришлось согласиться.

В последние годы, уже будучи командиром дивизиона, я лично узнал многих талантливых, умных и непредвзятых журналистов. Приходилось этими знаниями пользоваться в самых различных ситуациях.

Вот и сейчас я выбрал всего десяток представителей пятой власти. Да и не желал я давать обширную пресс-конференцию для более чем четырехсот желающих. А сделал сенсационные заявления в узком кругу, в уютной гостиной своего номера. И сказал только то, что посчитал нужным для нашего дела. И уже к вечеру появились такие репортажи! Где я выглядел в нужном цвете, с нужными фотографиями и с приятными комментариями о моей затворнической жизни.

Обед я съел в своем обновленном номере. Затем закрылся, кратко переговорил по текущим делам и впал в спасительный сон. И четыре часа меня никто не беспокоил. Опасаясь обещанного гнева и раздражительности.

А первой новостью, и весьма для меня неприятной, стал доклад начальника баронской охраны:

– Уже два часа, как прибыл ваш кузен, Боря Лейквис. Вы себе не представляете, что он вытворял, пытаясь прорваться к вам в номер. Пришлось применять силу для его успокоения.

Нирьял при этом выглядел немного сконфуженным, видимо опасаясь нагоняя с моей стороны. Но я решительно одобрил его действия:

– Никаких посетителей без моего предварительного приказа! Гнать всех!

– Вы меня извините, но четыре года назад вы, наоборот, приказывали его всегда к вам пропускать…

– За четыре года многое изменилось. И теперь мне кажется весьма странной эта его навязчивость.

– Значит, не пропускать? – продолжал уточнять начальник охраны.

– Для его же безопасности! – Хотя было понятно, так легко я от кузена не избавлюсь. Поэтому я добавил: – Но я встречусь с ним в холле гостиницы. Если он меня дождется…

– Обязательно дождется! С его-то настойчивостью…

– Какие еще новости?

– Через полчаса начинается прямая трансляция из дворца. Сегодняшний прием будут передавать по всей империи. А из-за вчерашней аудиенции телевизионщики просто набросились на принцессу с обвинениями в наплевательском отношении ко всем гражданам. Так что на данную минуту вся империя только и занимается обсуждением покушения на вашу светлость и обустройством перед телеэкранами.

– Отлично! Пожалуй, и я понаблюдаю за вереницей аристократов, сидя в своем номере. А для компании приглашу графа Шалонера. Он мне нравится гораздо больше, чем настырный кузен.

Похоже, мое решение весьма удовлетворило начальника охраны: чем меньше клиент мечется, тем легче его охранять. Я не собирался открывать ему глаза на противоположную и правильную истину. Пока. Посмотреть аудиенцию хотелось в действительно спокойной обстановке.