С утра, даже не завтракая, Женька побежал проверять силки. Охота порадовала. Сразу четыре ушастых. Занёс их в дом, отдал Коту и только после этого сел перекусить.

– Присоли хорошо тушки, – посоветовал он, наблюдая, как напарник свежует зайцев. – А я сейчас с самострелом пройдусь, дичи постреляю. Места для охоты хорошие. Зверьё не пуганное.

– Это хорошо, – согласился Кот. – Припасы в дорогу не помешают.

– Еда никогда лишней не бывает.

– Говядинки бы.

– Боюсь, говядину со свининой нам поесть не скоро доведётся. Домашнего скота нет, а кабана, да лося нам не завалить. Силёнок маловато.

– А если с волколаком?

– С ним можно. Но не стоит пока. Обойдёмся птицей, да ушастыми.

Женька отодвинул от себя опустевшую тарелку, ковырнул в зубах щепкой, сыто зажмурился и вышел из-за стола.

– Уже идёшь? – спросила Татьяна, как-то по-особенному взглянув на него немного искоса.

Или это показалось? Вот что это? Симпатия или благодарность? После тех мыслей перед сном, он более внимательно стал приглядываться к девушке. И ещё больше запутался.

– Да. Пройдусь по лесу. Дичи постреляю. А то постоянно одна зайчатина. Надо и разнообразить.

– Жалко хлеб на деревьях не растёт, – улыбнулась она, показав ямочки на щеках. – Без хлеба всё же не так.

Вот опять. Как расценить этот взгляд? Кокетничает, или нет. Женька разозлился на самого себя, что-то буркнул и вышел из дома.

– Что-то ты расстроенный, брат, – раздалось у него в голове.

– Будешь тут расстроенный, когда ничего не понятно!

– Это ты о чём?

– Не бери в голову. Пойду поохочусь.

– Когда пойдём дальше?

– Завтра.

– Почему не сегодня?

– Надо еды поднабрать.

– Неспокойно мне что-то. Лучше бы сегодня уйти.

– С чего такое чувство у тебя?

– Не знаю. Только неспокойно. А я своему чутью доверяю.

– Думаешь, преследуют нас?

– Думаю.

– Да мы, вроде, далековато уже ушли. Любая погоня уже отстала бы.

– Как знаешь. Только я предупредил.

Женя зарядил свой самострел и шагнул в чащу. Глаза привычно шарили по ветвям деревьев, ноги наступали мягко, по волчьи, стараясь не хрустнуть ни одним сучком, а голова была занята мыслями. Волколаку он доверял. За всё время их такой странной дружбы монстр ни разу не заставил усомниться в себе. Но зачем так упорно преследовать? Для чего? Ну убежала из плена одна девушка. Причём не из гарема вождя дикарей, а просто с работы по рубке дров. То есть ничего важного в ней нет. Обычная пленная, каких сейчас у дикарей пруд пруди. Ну, поубивал кто-то нескольких преследователей. И, ведь, тоже не приближённых вожака, а обычных воинов, которые стерегли въезд в город. И что? Неужели из-за этого уже второй день убивать на поиски злоумышленников? Тем более, что тела Борова и его приспешников уже нашли, скорее всего. Логично предположить, что Боров убил преследователей, а Борова убил кто-то другой. И всё. Вопрос решён. Обидчики наказаны. Пусть не дикарями, но всё-таки наказание понесли. Несовместимое с жизнью, между прочим. Что-то здесь не так.

Над головой Женька заметил движение и вскинул самострел. Сытый жирный косач важно сидел на ветке, что-то высматривая впереди себя. Тетива тоненько тренькнула, и стрела прошила птицу насквозь. Ну, с почином. А вон ещё один сидит. Тоже подстрелим. Дальше настала очередь четырёх тетёрок. Размером они поменьше, конечно, но тут не до капризов. Пойдёт. Пока ходил по лесу, всё думал над тем, что сказал волколак. Наконец, решил: выходить нужно будет завтра с утра пораньше, но собраться нужно уже сегодня. На всякий случай. Всё собрать, чтобы в случае опасности только подхватить и в лес. С таким решением он и пришел назад.