Самое значительное столкновение произошло 8 июля 1689 года. Не сумев отстранить Софью от участия в крестном ходе, негодующий Петр умчался в Коломенское. Конфликт, в котором царь в очередной раз уступил царевне, произошел на глазах придворных, высветив всю меру ненависти между родственниками. История тут же разошлась в бесконечных пересказах, обросла подробностями, заставив задуматься о будущем: было очевидно, что Петр и Софья вместе не уживутся.

В конце 1688 года старая царица решила женить Петра. Два обстоятельства подтолкнули ее к этому. Наталья Кирилловна все с большей тревогой смотрела на времяпрепровождение сына. По ее представлению, в нем было мало «царского». Конечно, «Марсовы» и даже «Нептуновы потехи» могут быть достойными занятиями и для государя, но не так, как это делал Петр: шагающий, стреляющий, работающий, получающий наравне со всеми ссадины и синяки.

Настораживали Наталью Кирилловну и частые отлучки сына в Немецкую слободу. Взрослевший Петр явно отбивался от рук. Против такой беды на Руси издавна имелось радикальное средство – женитьба. Не случайно говорили: «Жениться – перемениться». Вот Наталья Кирилловна и вознамерилась с помощью свадебного венца остепенить Петра. Намерение по-человечески понятное, но свидетельствовавшее о том, что царица плохо знала своего сына.

Была, впрочем, еще одна, более веская причина, побуждавшая поторопиться со свадьбой. Для Нарышкиных не были тайной честолюбивые замыслы Софьи. Одна только перемена в титуле правительницы, которая стала писаться в государственных актах вместе с братьями и со словом «самодержец», свидетельствовала о серьезности намерений царевны. «Для чего она стала писаться с великими государями вместе? – возмущалась уязвленная Наталья Кирилловна. И тут же грозилась: – У нас люди есть, и они того дела не покинут». Люди и в самом деле были. Но пока их было слишком мало, чтобы тягаться с людьми Софьи: власть и деньги, которыми обладала регентша, обладали куда более притягательной силой, нежели угрозы старой «медведицы».

Вызывали опасения в Преображенском и намерения Софьи получить согласие на венчание у восточных патриархов. Дело это было на первый взгляд несбыточное, но разве Софья не доказывала обратного, превращая невозможное в возможное? Словом, следовало опередить правительницу. Потому и нужна была царская свадьба, означавшая, что Петр пришел в «полный возраст» и ему уже нет нужды опираться на кого-нибудь. Так что перезвон свадебных колоколов призван был, по мысли устроителей, звучать как погребальный звон для Софьи и ее регентства.

Невесту сыну Наталья Кирилловна нашла в своем окружении. Ее избранница – Евдокия Лопухина происходила из второразрядного дворянского рода. Царица так торопилась, что предпочла обойтись без традиционного смотра невест. Это также косвенно свидетельствовало об остроте момента: на смотр обычно уходил не один месяц, и Бог ведает, что за это время могла предпринять Софья.

Но Наталья Кирилловна – не враг собственному сыну. Она была уверена, что угодила своим выбором. Евдокия была послушна, благонравна, воспитана, как и положено будущей рачительной хозяйке и доброй жене, в страхе Божьем. Увы, ко всем этим качествам Евдокии Петр остался равнодушным. Очень скоро выяснилось, что жена была чужда ему по духу. Недалекая и неумная, она никогда не пыталась понять мужа, но зато всегда желала укоротить его пыл и жить, как было от веков положено – благочинно и степенно. Так, самочинно устраивая судьбу сына, Наталья Кирилловна невольно уготовила трагедию, которая вырвется за пределы царственной семьи и горько отзовется по всей стране.