– На край света, пожалуйста.

Не мог сдержать улыбки. Забавная пьяная оперативница казалась хрупкой на моих руках, что определённо мне нравилось, ведь я знал, что всё другое время она старается быть несгибаемым сотрудником полиции. И даже хмурится угрожающе, маскируя свою милоту.

– А может лучше домой? – спросил, удобно устраиваясь вместе с ней на заднем сиденье.

Выпускать её из рук не хотелось. Я даже краем нетрезвого сознания подозревал, что сработали какие-то собственнические инстинкты

– Домо-о-о-ой, – протянула она и тут же надула губы. – Я не хочу домой. Дома скучно.

– Таксисту всё равно придётся назвать адрес.

И тут она хитро улыбнулась, удобно устроилась на моих коленях и уткнулась мне в плечо, закрыв один глаз.

– Называй, – разрешила милостиво и закрыла второй.

Усмехнулся и решил слегка припугнуть, чтобы одумалась. Склонился к уху и тихо прошептал:

– Я ведь могу и к себе увести, малыш.

И я совершенно не ожидал того, что увижу, когда отстранюсь. Кожа на её руках покрылась мурашками, а соски под тонкой тканью футболки явственно напряглись. У меня во рту мгновенно пересохло, а в штанах стало непозволительно тесно. Девушка пристально посмотрела в мои глаза, но уже через секунду громко назвала адрес таксисту, который только этого и ждал.

Машина уже тронулась, а я не мог оторвать взгляда от представшей картины. Более того, едва держал себя в руках от того, чтобы смять её в объятиях, прижать к себе ещё крепче…

Лиза, будто услышав мои мысли, внезапно приподнялась, глядя в мои глаза, обняла ладоням моё лицо и просто приникла к губам.

А я замер, как идиот. Как последний придурок, боясь, что, если спущу того внутреннего пса, что затаился в глубине, с цепи, ни за что не смогу остановиться. Наброшусь, сомну и… Нельзя, Стагаров. Она пьяна, как хренов десантник второго августа. У тебя Таня, твоя проклятая, но почти семейная жизнь!..

Мягкий шершавый язык скользнул по сжатым губам, вынуждая тело отреагировать. Жажда до этой девчонки взорвалась где-то в груди, отметая любые доводы, и она словно наслаждалась падением железобетонных стен, так тщательно выстраиваемых на протяжении нескольких лет. Устроилась удобнее на моих коленях и мягко прижалась к груди, по-прежнему требуя ответа, не понимая, что я уже срываю своё мясо до костей, лишь бы не...

– Ну же… – проникновенный стон стрелой до самого дна и всё…

Нет ничего. Совершенно ничего. Сжимаю девчонку так крепко, как только могу, и жадно впиваюсь в эти губы, пытаясь унять сосущую пустоту внутри и болезненное пламя, танцующее на коже.

Как не хотеть? Как тебя не хотеть, чертовка? Как прекратить целовать, когда так необходимо чувствовать твои сладкие губы? Как не скользить пальцами по гладкой коже под футболкой и как не сжать мягкую грудь, чтобы услышать твой болезненно сладкий стон, от которого дрожит моё нутро?

Ты даже пахнешь как само наслаждение…

– Приехали! – нервно крикнул самоубийца, отрывая моё внимание от этой невозможной женщины.

Я отодвинул Лизу, держа за плечи. Серые глаза были стеклянными, совершенно пьяными и она тяжело дышала, как после забега. Я и сам чувствовал себя марафонцем.

– Быстро, – едва не хриплю, подумав, что как-то потерялся во времени, позабыв обо всём и досадуя, что вообще позволил такому случиться.

– Так дом через перекрёсток от клуба, – всё так же нервно отвечает водитель.

Так близко? А зачем тогда такси?

Лиза снова тянется к моим губам, прерывая мозговую деятельность, и коротко целует. Коротко, потому что я не позволяю продолжиться этому безумию. Открываю дверь авто и, подхватив оперативницу под упругую попу, вылезаю из машины, стараясь не ударить её головой. Что-то мне подсказывало, что подобного мне не простят. Поставил качающуюся девушку на ноги, снова залез в машину, оглядывая сиденья, чтобы понять, не выпало ли чего из карманов, а после протянул парню купюру.