— Да, — перебиваю ее я, кивнув. — Я понимаю. Запишите мой номер и продиктуйте свой. Я вызову вам такси и буду ждать завтра в участке.

— Спасибо, — с облегчением выдыхает она, переводя взгляд с меня на девушку. — И вам. И вам огромное спасибо!

Женщина хватает ее за руку, и я ожидаю, что моя амазонка испугается или сразу же отшатнется, но каково же мое удивление, когда вместо этого ее губы трогает улыбка. Легкая, нежная улыбка…

После того как я обмениваюсь с потерпевшей номерами, даю ей информацию, куда нужно будет явиться для дачи показаний, и провожаю ее до такси, мы остаемся с девушкой одни. Боковым зрением замечаю, что она тоже следит, как уезжает машина. Но когда такси скрывается за поворотом, девушка разворачивается и… Уходит?

В самом деле уходит! Идет спокойным шагом вперед как ни в чем не бывало.

— Ну нет… — догоняю ее, хватаю за руку и разворачиваю к себе лицом. Глаза цвета аквамарина впиваются в меня с цепкостью рыболовных крючков — никак не отвернуться. — Что ты сделала? — указываю пальцем на кровавое пятно на бежевом пальто. Девушка озадаченно смотрит сначала на рану, а потом на меня. — Ты же определенно что-то сделала… Она не могла затянуться так быстро. Я совсем не чувствую боли. И я отказываюсь принимать это за галлюцинации. Ты что… шаманка какая-нибудь?

Она хлопает ресницами — невинно, будто провинившийся ребенок. В глазах непонимание, а на лице — паутинка усталости. Девушка так слаба, что даже не пытается вырваться из моей хватки. А вроде должна, если судить по ее недавнему поведению…

Замечаю, что она дрожит, и накидываю на ее плечи свое пальто. Она не сопротивляется, но не знаю — потому что не хочет или просто не может.

— Что бы ты ни сделала, — медленно достаю из-за пояса наручники, не спуская с девушки глаз, — я в любом случае не привык оставаться в долгу. Долг чести, знаешь ли, — это то, что мы не занимали, но должны вернуть. И я верну. — Защелкиваю наручники сначала на своем запястье, после на ее, и приподнимаю руку, демонстрируя, что теперь мы связаны. — Я помогу тебе.

6. Глава 6. Жалость — проявление слабости.

Джон

Пока мы шли к машине, беглянка вела себя слишком тихо и… послушно. Кажется, ее даже совсем не задевало, что мы были закованы в наручники. Лишь только когда я усадил ее на заднее сиденье и приковал наручниками к дверце машины, она вскинула на меня усталые глаза и сразу же отвернулась. Смирилась с тем, что я ее поймал? Или просто вымоталась?

Я все же склоняюсь ко второму варианту… Ведь после нескольких минут езды, припарковавшись напротив участка, обнаружил, что она уснула. Сон ее совсем не похож на спокойный — она часто вздрагивает, пока я, откровенно говоря, задумчиво пялюсь на нее. Вроде бы все очевидно — бери да возвращай обратно в камеру. Но что-то невероятно тяжелое, осевшее в груди сразу после встречи с ней, не дает мне поступить подобным образом.

Жалость. Да, это определенно она, черт ее побери. Такая сильная, что и не придавить. Я долго постукиваю пальцами по рулю, глядя то на здание полицейского участка, то на девушку, и чувствуя, как все стесняет в груди, а после сдаюсь — завожу машину, быстро выезжаю с парковки и направляюсь домой. Наконец-то.

Я успел пожалеть о своем решении, пока тащил девушку с подземки до лифта, ведь, как ни пытался, не смог разбудить ее. Сейчас она не кажется такой тяжелой, но ноги все же подрагивают. И, скорее, не от ее веса, а от усталости.

Не встретив по пути ни одного соседа, что не может не радовать, я, наконец, добираюсь до квартиры и, с трудом отворив дверь, буквально проваливаюсь в темноту с девушкой на руках. Бонни тут как тут — уже встречает меня у двери, радостно виляя хвостом. За пару дней я успел соскучиться по ней. Если бы не правила, брал бы ее с собой в участок, но пока приходится полагаться на моего добродушного соседа Майка, согласившегося выгуливать ее.