— Идем, я отвезу тебя домой.

— Ты, наверное, не в курсе, но мне запретили пользоваться услугами такси, теперь в моем распоряжении весь общественный транспорт, которым я и собираюсь воспользоваться, чтобы добраться до дома, — пока я на одном дыхании выдала эту речь, ни разу мой голос не дрогнул. Могу собой гордиться.

— Ты поедешь со мной, — все так же спокойно. — Высажу тебя на автобусной остановке, — выражение лица становится упрямым, как только я начинаю мотать головой. Конечно, ехать в комфорте предпочтительнее, я бы с радостью согласилась, будь на месте Левы Ванька. — Ками, не будем мериться силой и упрямством, — он не договорил, но между строк читалось: мне не выстоять в этот противостоянии.

— С пересадками мне добираться до дома два часа. У папы наверняка стоит программа слежения, он точно будет знать, по какому маршруту я передвигалась, — привожу доводы, против которых ему нечего будет возразить.

— Я тебе больше скажу: наверняка он оставил рядом с тобой кого-то из охраны, — я тут же высматриваю знакомые машины за оградой клиники. — Но это не помешает мне отвезти тебя до дома.

Непробиваемый упрямец! Легче Москворецкий мост сдвинуть с места, чем заставить Бессонова отступить.

— Ты разговаривал с папой? — с подозрением смотрю на Леву. Подозреваю, что он получил его одобрение.

— Нет. Мама разговаривала с Лерой и Радой по видеосвязи, когда я был дома. Лера переживает, что твоя нога еще не зажила, а судя по тому, что я наблюдал, так и есть, — не спрашивая, а утверждая. — Рада думала попросить Ваньку, чтобы он тебя подвез, но у него в это время тренировки. В это время я находился на кухне, и они об этом знали. Было бы странно, если бы я промолчал и сделал вид, что ничего не слышу.

Даже не знаю, что меня больше удивляет – то, что, услышав разговор мам, Бессонов решил поработать моим личным водителем, или то, что он мне подробно объяснил, что предшествовало его появлению здесь. Обычно он не так многословен.

— Хорошо, поехали, — сдаюсь без особой радости.

Сажусь на заднее сиденье, на переднее не тянет, не вынесу тесного соседства с Бессоновым. Хотя с Ванькой всегда езжу на переднем. Лева никак не реагирует, он вообще ведет себя словно молчаливый водитель такси. Минут десять мы едем в тишине.

Нога ноет, скинув обувь, я поднимаю и вытягиваю ноги на сиденье. Ловлю взгляд Бессонова в зеркале. Открыв окно, Лева включает музыку, достав сигарету, прикуривает. Прикрыв глаза, я тайно за ним наблюдаю через зеркало заднего вида. Зачем я это делаю, объяснить себе не могу, но не подглядывать за ним не получается. Я тащусь от того, как он держит сигарету, как зажимает ее в красивых губах, как медленно делает затяжку, а потом, задрав немного голову, выпускает дым. У меня вызывают дрожь его действия, губы пересыхают. В голове рождаются порочные образы, где его губы соприкасаются с моими.

Во время оставшегося путь я практически не открываю глаза. Пытаюсь унять учащенное сердцебиение. Когда автомобиль останавливается на остановке, я спешу скорее выбраться на улицу, глотнуть свежего воздуха, чтобы выветрить из головы и легких запах Бессонова. У меня ощущение, что я пропахла им, хотя Лева ко мне даже не прикоснулся.

— Пока, — бросила фразу, захлопнув дверь.

Лева выходит из машины следом за мной, останавливая, хватает меня за руку…

19. Глава 18

Камилла

Посмотрев на время в телефоне, стукнулась затылком о подушку, застонав со злостью на себя, на Бессонова, на всю эту ситуацию. Три часа утра, мне скоро вставать нужно, а я никак не могу заснуть.