– Аберамус! - попробовала я. И сама поняла, что не то. - Афигамус…

Да что ж я беспамятная такая… Толпа гудела в нетерпении. Им уже огоньку хотелось, коли других зрелищ не давали. Правая рука начинала неметь от фиксированной позы. И тут я вспомнила.

– Акерамус!!!

Точно, без вариантов, это нужное слово. И сейчас все получится. Открыв глаза, я посмотрела на небо. Солнце все так же сияло, на лунный свет ни одного намека не было.

– Никакая она не посланница, разве не видите? - заорал неугомонный критик. - Она сама не знает, что делать!

Он был прав. Но все равно, слышать такое очень обидно. Какая же я дурочка! Поверила глупому сну. Нет, суть испытания мне там изложили правдиво. Но вот со способом достижения обманули. И теперь я буду гореть. Буквально. И метла меня не спасет, потому что осталась рядом с кошкой, в карете. И Барселлу накормить будет некому.

Ступеньки за моей спиной заскрипели под чьей-то тяжелой поступью. Я оглянулась. Палач! Настоящий, в плаще с черным капюшоном. В руке его не было ни факела, ни спичек, но я не сомневалась, что рабочие обязанности этого человека - исполнение смертных приговоров.

– Что, даже трех попыток не дадите? - бепомощно спросила я. Палач молчал. Ему, возможно, не положено говорить с жертвами.

Знаками показал, что я должна прижаться к столбу спиной. Вот и все, Ларисоль, долеталась. Но делать нечего. Словно под гипнозом, я подошла вплотную к толстому вертикально стоящему бревну. Корабельную сосну ради меня загубили, не иначе. Прислонилась, чувствуя тепло и шероховатость дерева. Палач притянул меня к столбу веревкой за талию. Руки-ноги привязывать не стал.

– Говори свое последнее слово, ведьма, - услышала я голос Омерфора. Почему-то дрожащий. Ему меня жалко?

Жрец стоял на верхней ступеньке лестницы, взойти на эшафот к нам не мог, места мало. Удивительно, сталь его глаз выглядела поверхностью озера. Словно он слезу вот-вот пустит. А еще более удивительно, что я сейчас такие вещи подмечаю. Когда меня вот-вот казнят и нужно последнее слово придумать. Интересно, в буквальном смысле, всего одно?
А палач уже вовсю готовился. На публику работал. Поднял обе руки, очертил ими в воздухе треугольник. Затем развернул ладони вверх, и над каждой появился огненных шарик. Народ разразился овациями. Фаер-шоу! Вот как надо, зрелищно. С жестикуляцией… Погодите-ка!

Я вспомнила, что неправильно выполнила инструкцию зеленоглазки. Точнее, не до конца.

Выбросив правую руку вверх, трижды начертила в воздухе круг, по часовой стрелке, чувствуя, словно вокруг запястья сжалась туго повязанная косынка. И произнесла свое последнее слово:

– Акерамус!

– Да хватит тебе! - это уже палач не выдержал, что я в момент его триумфа вылезла.

Я увидела, как от моей ладони отделяется что-то полупрозрачное, словно легкий платок уносит ветром. Как раз тот, что с запястья, потому что ощущение сдавливания резко исчезло. Кроме меня, кажется, никто этого не заметил, потому что взглядом за странной субстанцией следила только я. Остальные смотрели на меня. Ждали, когда я вспыхну. Потому что палач как раз поджигал ветки на расстоянии пары метров от моих ног. Чтобы я не сразу загорелась и было наблюдать интереснее.

11. ГЛАВА 10. Жду извинений!

Я слышала треск огня, видела пламя и чувствовала его жар. Огонь занялся моментально. Еще бы, дрова и хворост такой исключительной просушки. А у меня прожарка будет отличная, с корочкой.

Чтобы чуть меньше бояться, я продолжила смотреть вверх, следить за полетом воображаемого платка. Его уносило все дальше и дальше. Скоро я не смогу его видеть за пеленой дыма. Да уже, кажется, не могу, потому что мне кажется, будто изображение становится плотнее, словно густеет… Наверняка это дым в глаза попал.