– И бабушка поверила в это? – недоверчиво спрашиваю я.

– Не сомневайся, девочка, у меня особый дар убеждения, – лукаво улыбается Джон.

– А Брайан? Вы не знаете, что с ним?

– Знаю, – вздыхает Джон, явно уставший от допроса с пристрастием. – Жив и здоров, можешь не волноваться. – Он поднимается со своего места. – В подробности состояния я не вдавался, только вежливо попросил помалкивать, а он как мальчик послушный совсем не спорил.

Направляясь к двери, Джон оборачивается и, глядя мне в глаза, бросает напоследок:

– Мы не монстры, Белла. – После чего коротко прощается и выходит, закрывая за собой дверь. Я остаюсь одна в звенящей тишине, переваривая все услышанное.

Бабушка не сидит в неизвестности, а думает, что я работаю. От сердца отлегло, даже дышать стало легче. Спасибо, Господи! Брайан жив и в порядке. «А он как мальчик послушный совсем не спорил». Я понимаю Брайана: после таких побоев я бы тоже не связывалась с этими людьми и помалкивала. Я безумно рада, что с ними обоими все в порядке.

Потираю лицо ладонями, откидываясь спиной на кровать, и обессиленно закрываю глаза. Усталость в мгновенье накатывает волной, теперь я могу расслабиться, не волнуясь о близких людях. В висках пульсирует: «Это для твоего же блага, Белла». Что значат слова Джона? Решив осмыслить все на свежую выспавшуюся голову, забираюсь с ногами на кровать. Под тяжестью одеяла мое тело начинает постепенно расслабляться, и я уплываю в царство Морфия.

Шум с улицы доносится до меня отдаленно, постепенно вырывая из сна. Звуки становятся все четче, я резко сажусь в постели, пытаясь понять, реальность это или сон. В комнате царит полумрак, я проспала практически весь день после ухода Джона. Встаю и быстрым шагом направляюсь к окну, попутно вздрагивая от непрекращающихся громких хлопков, словно кто-то взрывает петарды.

До последнего я отгоняла мысли об истинных причинах странных звуков: нет этого не может быть, чтобы на улице была перестрелка! Однако вид, открывающийся из окна на территорию, развеивает мои надежды, заставляя меня в ужасе вскрикнуть от увиденного. Лихорадочно зажимаю рот ладонями, словно кто-то из бандитов может меня услышать.

Повсюду в поле моего зрения вооруженные мужчины, стреляющие друг в друга. Часть из них в черных масках на лицах, но это нелюди Адама. За дни моих наблюдений я никогда не видела, чтобы кто-то из солдат носил маски. На земле хаотично разбросаны тела, кто-то лежит вниз лицом, кто-то на спине, и повсюду кровь; чувствую, как к горлу подкатывает тошнотворный ком. Люди в масках пытаются пробиться к зданию, однако солдаты Адама держат оборону; некоторые из противников перешли в рукопашный бой. Слышны крики, но я не могу разобрать слова.

Все происходящее выглядит, словно съемки боевика, я в ужасе пячусь от окна, отказываясь верить в происходящее. В голове не укладывается, что в наше время до сих происходят разборки группировок и вооруженные нападения с перестрелками. До момента похищения я жила в своем маленьком мирке, смотрела на все сквозь розовые очки, думая, что плохие дяди с пистолетами существуют только в фильмах. Как же сильно я ошибалась, идеализируя людей!

В следующее мгновение в коридоре звучат два выстрела. Сердце падает в пятки, и я начинаю лихорадочно осматривать комнату, ища, куда можно спрятаться. Первое, что мне приходит в голову – спрятаться под кровать. Со всех ног бегу к своему сомнительному укрытию, опускаюсь на четвереньки и пытаюсь спрятаться. Когда я оказываюсь почти полностью под кроватью, чья-то рука хватает меня за лодыжку и бесцеремонно вытягивает наружу. Я изо всех сил сопротивляюсь, стараюсь зацепиться руками за ковролин, но это, естественно, не помогает, только пальцы жжет от неудавшейся попытки. Начинаю брыкаться, пытаясь вырвать ногу из чужих рук, и переворачиваюсь на спину, оттолкнувшись ладонями.