Казалось, этому не будет конца, затем внезапно маленький автомобиль резко свернул в небольшой двор и остановился. Не произнеся ни слова, дюжий водитель вылез из автомобиля и пошел в здание.

Министерство юстиции было большим строением, занимавшим целый квартал. В темноте – все уличное освещение было отключено – Билл мог различить нечто смахивавшее на шестиэтажное здание. Водитель пробыл внутри минут десять-пятнадцать. Когда он вернулся, то сел за руль и объехал вокруг квартала. Билл решил, что водитель зарегистрировал поступление заключенных на входе.

Позади здания автомобиль заехал на бордюр и остановился на пешеходной дорожке около пары стальных ворот, установленных в длинной высокой кирпичной стене. Где-то в направлении вправо, где стена кончалась, угадывались смутные очертания то ли небольшого парка, то ли сада. Водитель вышел. В одной из створок стальных ворот открылся глазок, и состоялся краткий разговор на фарси. Затем ворота открылись. Шофер подал Полу и Биллу знак выйти из автомобиля.

Они вошли в ворота.

Билл осмотрелся. Они находились в небольшом дворе. Он увидел с десяток или полтора охранников с автоматами, разбросанных по двору. Перед ним располагался круговой подъезд с припаркованными легковыми автомобилями и грузовиками. Слева у кирпичной стены находилось двухэтажное здание. Справа возвышалась еще одна стальная дверь.

Водитель подошел ко второй стальной двери и постучал. Опять состоялся обмен словами на фарси через смотровое окошко. Затем дверь отворилась и Пола с Биллом впустили внутрь.

Они находились в небольшом приемном помещении со столом и несколькими стульями. Билл огляделся. Не было ни адвокатов, ни представителей посольства, ни сотрудников «ЭДС», чтобы вытащить их из тюрьмы. Мы брошены на произвол судьбы, подумал он, и это грозит опасностью.

За столом сидел охранник, вооруженный шариковой ручкой и кипой бланков. Он задал вопрос на фарси. Догадываясь, о чем идет речь, Пол произнес: «Пол Чьяппароне» – и назвал свою фамилию по буквам.

Заполнение бланков заняло около часа. Из тюрьмы вызвали англоговорящего заключенного для содействия в переводе. Пол и Билл назвали свои тегеранские адреса, номера телефонов, даты рождения и перечислили принадлежавшие им вещи. У них забрали все деньги, а каждому выдали по две тысячи риалов, или около тридцати долларов.

Их отвели в соседнюю комнату и приказали снять одежду. Они оба разделись до трусов. Их одежду и тела обыскали. Полю приказали вновь одеться, а вот Биллу – нет. Было чрезвычайно холодно: здесь также отключили отопление. Обнаженный и дрожащий Билл гадал, что случится далее. Явно, они были единственными американцами в этой каталажке. Все, что он когда-либо читал или же слышал о пребывании в тюрьме, было устрашающим. Что сделают охранники с ним и Полом? Что сделают другие заключенные? Определенно, в любую минуту здесь появится кто-то, чтобы добиться их освобождения.

– Могу ли я надеть мое пальто? – спросил он охранника.

Охранник не понял.

– Пальто, – произнес Билл и изобразил, что надевает пальто.

Охранник подал ему пальто.

Немного позже пришел другой охранник и приказал им одеваться.

Их отвели обратно в приемное помещение. Билл еще раз осмотрелся в надежде увидеть адвокатов или друзей; и вновь его постигло разочарование.

Их провели через приемное помещение. Отворилась еще одна дверь. Они спустились на один лестничный пролет в подвал.

Было холодно, полутемно и грязно. Там располагалось несколько камер, все до отказа набитые заключенными, поголовно иранцами. Смрадный запах мочи вынудил Билла закрыть рот и медленно дышать через нос. Охранник открыл дверь в камеру номер девять. Они вошли.