– Папенька!

– Помолчи, я думаю.

Толстый палец купца ткнулся в точку, обозначавшую Нижний Новгород на карте, а потом медленно пополз на восток через Казань, Самару, потом сдвинулся на Екатеринбург, Омск, Томск. На точке, отображающей Иркутск, палец остановился.

– Не пойму пока как. И людей угроблю, и товары. Прибытка ноль будет.

– Папенька, а еще товары оттуда! Рыба амурская! Ни у кого нет, а Мустафины соленую привезут. Меха богатые!

– Привезут – не привезут. Дочка, втягиваешь ты меня в аферу жуткую.

– Папенька, так его величество не зря же под свою руку все берет. Никакая это не афера. Ты посмотри – земель здесь сколько! Это же феноменально!

– Земель, может и много, да есть ли люди? А дорог, думаю, совсем нет. Эх, велика Рассея, да дорог в ней и здесь-то нет, а там – тем более!

– Так разве это геройство – по готовым дорогам ходить, да торговать, а новые места исследовать, да находить их – вот где геройство!

– Тебе бы геройствовать только. Не девка ты у меня, а мужик в юбке. Все бы тебе всякие штучки придумывать.

Николай и Павел сидели на диване, молчали и думали о том, какие они оба балбеса неумные. Вопросов к ним у семейства не было. Оставалось слушать, как купцы Мустафины между собой толкуют. Наконец, и до них дошло время.

Услышав от дочери о китайских товарах, Мустафин вдруг застыл, потом резко хлопнул ладонью по карте:

– Господа, вы сколько дней еще будете в Нижнем?

– Вообще не хотели задерживаться. Ярмарку посмотрели, да ехать пора. Не хотелось в осеннюю распутицу попасть. Наш сопровождающий – бывалый человек, он рассказывал, что месяцами можно ждать, когда дорога установится.

– Вот, дочь. Бывает еще и распутица осенняя, а там и весенняя. Ну, да ладно. Все равно мне интересно стало. Был бы помоложе – рванул бы с вами. Вы езжайте. Очень правильное дело выбрали, и мы с вами договорчик-то составим. Поработаем вместе. Моими глазами поедете, раз ваш батюшка никакого коммерческого интереса вам не учинил. Нечего вхолостую ездить, ноги стаптывать, дело надо делать, капитал зарабатывать, пока молодые да хваткие. И тогда все у вас будет, как дочка моя говорит, феноменально.

***

Ниночка дождалась в условленный день и в условленное время только Николая. Павел просил передать обольстительнице, что он занемог. Он и вправду занемог. Очаровательная татарочка Айнур не выходила у него из головы.

Скорее всего, коварная деловая девушка поняла, какое впечатление она произвела на заезжего блондина, но вида не подавала. Она с увлечением составляла список того, на что надо обратить внимание во время поездки, расписывала, что именно может интересовать Мустафиных. Павел не сводил глаз с пухленьких губок, изрекающих странные для девушки речи о выгоде и доходе, с темных глазок, которые, казалось, видели неведомых и страшных гольдов и гиляков, и с румяных щечек, которые были так рядом, но выглядели недоступными, а оттого еще более желанными. Никогда еще ему не приходилось видеть таких удивительных девушек. И ни одна девушка ему не казалась такой недостижимой.

В условленный с Ниночкой день Николай сочувственно погладил кузена по блондинистым кудрям, изрек что-то типа «проходит все, пройдет и это», получил затрещину от брата и наставление о благоразумии от Авдеева и отбыл на свидание.

Вернулся поздно, в расхристанном виде, запыхавшийся от быстрого бега и довольный сверх меры! Встревоженного Федора он успокаивающе похлопал по плечу, а с братом закрылся в комнате, откуда вскоре послышался взрыв хохота. Есть что-то очень смешное для молодых людей в том, что нужно бежать от разъяренного мужа, не вовремя вернувшегося из деловой поездки. Только надо успеть убежать.