Кадры того, что было между нами, пролетают перед глазами как быстро сменяющиеся этажи. Почему такое дерьмо приключилось именно со мной? Хотя, тут нет чего-то необычного, как и во всей моей жизни. Во мне нет ничего примечательного, кроме одного момента: люблю влипать в неприятности. Ни одной драки не пропустил, даже из универа поперли за то, что отделал сына декана из-за девчонки.

Забрасываю в приехавший грузовой лифт тяжелого, как мешок с цементом, гада и пытаюсь выдохнуть. После хорошей драки, в которой пострадали не только костяшки, но и морда почти в фарш, освобожденное из гормонального ада тело должно обмякнуть, но никакого облегчения не наступило.

Я все так же возбужден и готов реветь диким зверем. Впрочем, неудивительно: там за дверью меня ждет она, неверная невеста, всадившая нож в спину. А учитывая, с кем она наставила мне рога, так еще провернула его в ране и резко выдернула лезвие. И надо бы просто развернуться и уйти навсегда, тем более что хата съемная и вещами, которые там остались, я не дорожу. Но я из тех, кто предпочитает ставить жирные точки, а не плодить бесконечные многоточия, как делают слюнтяи, прикрывающиеся то гордостью, то благородством.

Распахиваю дверь пинком и залетаю внутрь. Марина стоит тут же, кутаясь в шелковый халатик, который такой короткий, что открывает бедра до середины ─ взгляд сам собой цепляется за свежие синяки. Следы пальцев. Не моих. А еще смачный засос багровеет на шее. Интересно, как бы она мне все это объяснила? Шла, споткнулась и вся расшиблась? Или просто решила послать меня, и скрывать измены уже не было нужды?

Крепче сжимаю кулаки. Женщин никогда не бил, но сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не отвесить ей хорошую оплеуху. Держусь только благодаря стопперам в мозгу, которые родители ввинчивали туда с самого детства.

─ Вань, прости меня, ─ шепчет Марина, рванувшись ко мне.

Я молчу, едва сдерживая рык, что грозит вырваться из горящих огнем легких. Боль и напряжение терзают каждую молекулу тела. Хочется сдохнуть. Ну или сделать хоть что-то, чтобы заземлить вольтаж, который превращает меня в животное.

Она приближается ко мне медленно, как к бешеному псу, и протягивает руку. Накрывает дрожащей ледяной ладонью щеку, и я понимаю, что хочу овладеть ею здесь и сейчас, прямо после этого сального гада. Хочу доказать, что я лучше? Неа. Просто нужно получить разрядку и поставить точку.

Я ─ это мои инстинкты, а она ─ кусок мяса, который я хочу. Сама виновата, сама все испортила. Хватаю ее за руку, дергаю и прижимаю к себе. В огромных заплаканных глазах вспыхивает огонек надежды, и Марина тянется к моим губам. Нет, любимая, поцелуи в губы не для шлюх.

Разворачиваю ее спиной к себе и хватаю за гриву растрепанных волос. Дергаю на себя ─ больно, но она сдерживает крик. Надавливаю на спину, вынуждая согнуться пополам и полулечь на высокую обувницу. Задираю подол халата и одним движением сдираю красные стринги, которые она успела нацепить, пока я избавлялся от «мусора». Вскрикивает, но это скорее игра на публику, потому что, как и я, Марина тащится от жесткого, грубого секса.

Ягодицы тоже в синяках и я, недолго думая, отпечатываю на коже и свою пятерню. Взвивается от шлепка и пытается выкрутиться из хватки, но я коленом раздвигаю ей ноги и вжимаю в обувницу. Дышит тяжело и прерывисто.

Свободной рукой расстегиваю ремень и молнию на джинсах и вытаскиваю вставший член. Пальцами раздвигаю вход в обильно текущее влагалище и вхожу в нее максимально грубо. И глубоко: стараюсь заполнить ее под завязку, чтобы не сразу забыла. Вскрикивает уже от боли. Резкость и большие размеры плохо совместимы. Вновь дергаю Марину за волосы, зажатые в кулаке, выхожу почти полностью и опять вставляю на всю глубину. Стонет, развратно приоткрыв ротик, в который любовничек, наверняка, тоже успел наспускать.