Я украдкой смахиваю со щеки одинокую слезинку, которую не смогла сдержать – так мне обидно. Я, конечно, думала, что с Ванечкиной наглостью и зашкаливающим либидо, он рано или поздно начнет пробовать других девочек, ведь опыт у него скромный, как для мужика, но не ожидала, что парень пойдет вразнос так сразу.

И этот ватник, вдобавок, думает, что я не заметила, как он капал слюной на Девятку и того, что поперся за ней в туалет. Ага, совсем без палева. Держу пари, что сейчас мой отбившийся от рук Раб познает её глубины в удобной широкой кабинке или на мраморной столешнице, окружающей раковины. Вот же зараза.

— А давай, Ромик. С удовольствием, — отзываюсь я, растянув губы в широкой улыбке. Не ему улыбаюсь, а просто себя убеждаю, что новый Раб просто уязвил самолюбие собственницы-доминанты. Но если все так банально, почему так скверно на душе?

— Когда за тобой заехать? — спрашивает он, воодушевившись.

— Давай через полчаса. Я переоденусь и поедем, — добавляю я приторно сахарным тоном, а про себя с мстительной ухмылочкой добавляю: — «эх и побегаешь ты за мной, Ванюша, и будешь совсем не рад случайному сексу в туалете».

Туалет, блин. Он всех так соблазняет: зажимает в кабинке и отлизывает?

Поднимаюсь и решительным шагом направляюсь к себе. Я приструню этого гада, который моими стараниями теперь выглядит так, что любая даст без лишних разговоров, но сначала мне нужно проветрить голову. Хорошо так проветрить речным ветерком.

К моему кабинету в глубине второго этажа прилегают еще два помещения. Одно – что-то типа комнаты для отдыха, переходящей в спальню. Я частенько здесь ночую, потому что в клубе спокойнее, чем дома. Здесь меня почти не мучат ночные кошмары, с которыми я без особого успеха борюсь год за годом. И другое — обширная гардеробная, которая жизненно необходима, ведь на моей должности и с моим образом жизни выглядеть надо не просто безукоризненно, а сообразно любым обстоятельствам.

Перебираю элегантные наряды, в каждом из которых есть дерзкая тематическая изюминка: стрепы, например, или портупея, и никак не могу выбрать что-то подходящее.

Наконец, решаю надеть длинное, почти в пол, летящее платье из красного шифона и очень несвойственную для меня обувь: джинсовые кеды — даже не помню, когда последний раз обувала что-то на плоском ходу.

Бросаю взгляд на любимые наручные часы, которые достались в наследство от дедушки, хватаю сумку и возвращаюсь в кабинет.

Ну почему со мной вечно случается то, чего я не хочу и стараюсь избежать? Закон подлости какой-то. И сейчас так: распахиваю дверь и нос к носу сталкиваюсь с Иваном. Немного запыхался, а взгляд все такой же наглый. Хренов жеребец. Девятка, вероятно, хорошо отсосала ему в туалете, и вот он разогретый явился за основным блюдом. Совсем зарвался Раб. Надо жестко поставить его на место.

— Эй, ты куда? — мягкая хрипотца заставляет тело под невесомой тканью покрыться мурашками.

Когда Иван так близко, меня вновь начинает грызть ревность. Не понимаю, с чего вдруг меня так забирает. Я с удовольствием понаблюдаю за тем, как он порет другую, а потом берет ее жестко, но только тогда, когда сама дам мальчишке Сабочку. Если же Раб настолько наглеет, что не может удержать член в штанах и тыкает им в первую встречную, его надо хорошенько наказать.

О боги, если бы дело было только в уязвленной гордости Домины. Вся мерзость ситуации в том, что я слишком уж остро реагирую и ревную так, как не должна.

— Не твоего ума дело, — бросаю ледяным тоном и тараном врезаюсь в твердую, как камень, грудь.